- Когда уже эта жарища прекратится? Надоело вариться в собственном соку.
Я не успел ответить. Начался миномётный обстрел наших позиций. Мы остановились, посмотрели на поднимающиеся вдали разрывы и двинулись дальше. По инерции продолжив движение за ротным, я никак не мог оторвать взгляд от этих ненавистных взрывов. Пересилив себя, отвёл взгляд, взглянув в голубое безоблачное небо. Меня прошиб холодный пот.
Говорят, что нельзя увидеть летящую мину, а тем более свою смерть. Но я увидел, как на нас с неба падает смерть. Думал ли я что-то в это время? Не знаю. Инстинкты сработали быстрее, чем я успел о чём-либо подумать. Мощнейший толчок командира и сам падаю сверху. Вроде бы мне не сильный толчок в спину, а перед глазами всё померкло. Кроме этого сильная боль в шее. Ещё смог повернуть голову в сторону, пытаясь уменьшить эту, проникающую в самую душу, боль.
Как и кто нас подобрал, не знаю. В сознание пришёл уже в госпитале. Хотя не понимал, где я и почему вокруг так темно. Лишь запах лекарств указывал, что я где-то в лечебном учреждении. Но ведь там никогда не бывает полностью темно. Попытался поднять руку и дотронуться до лица, но ничего не получилось. Либо я был настолько слаб, что не мог поднять руку, либо был привязан. Почувствовал, как кто-то начал приближаться ко мне.
- Кто здесь? – выкрикнул, что есть мочи. Но вместо громкого крика послышался еле слышный голос, похожий на шёпот.
- Ну, наконец-то очнулся. Лейтенант, я боялся, что ты так и помрёшь, не приходя в сознание.
А моё сознание усиленно анализировало голос говорящего. Вскоре я понял, что это мой командир. Ротный. Значит он живой.
- Капитан, выйдите, - послышался требовательный голос.
- Доктор, он очнулся, - радостно сообщил ротный.
- Сам вижу. Выйдите, ещё успеете насмотреться друг на друга.
Меня кто-то взял за кисть, прощупывая пульс.
- Доктор, что со мной? И почему так темно? – попытался говорить громко и отчётливо, хотя эта громкость была лишь в моём мозгу. Услышал ли доктор или он знал, что меня интересует, но ответил.
- Боец, ты привязан к кровати. Не вздумай дёргаться и срывать повязку с лица. Обещаешь?
Я постарался резво кивнуть головой, но сразу же застонал от пронзившей шею боли.
- Не делай резких движений, - в этот момент почувствовал, как в руку вонзилась иголка. И снова провал. Когда очнулся снова, попытался повернуться, но тело не слушалось, лишь снова пронзила сильная боль и я застонал.
- Лежи, лежи. Не двигайся, - послышался тихий женский голос.
- Пить.
Я почувствовал, как возле моего рта раздвигаются бинты и что-то влажное коснулось губ.
Попытался захватить губами этот влажный лоскуток и высмоктать влагу.
- Ого. Значит идёшь на поправку. Но всё равно потерпи. Пока нельзя тебе.
- Сестричка, я буду видеть?
- Конечно будешь. У тебя глаза целые. Вадим Николаевич из твоего лица извлёк более сотни мелких осколков.
- А почему у меня внутри всё болит?
- Солдатик, считай, что ты в рубашке родился. Осколок, застрявший в шее, даже мягких тканей почти не повредил. Стоило ему попасть на пару сантиметров в сторону и тогда тебя уже сам Бог бы не спас. С твоей спины Вадим Николаевич извлёк толи девять, толи десять осколков от мины. Но ни один из них не повредил внутренних органов. Ты вероятно был в бронежилете и осколки потеряли силу. Лишь один застрял в ребре. Я даже удивлялась, как он не сломал ребра. Вот поэтому тебя и пришлось после операции привязывать в таком неудобном положении – на боку.
- А почему я не могу громко разговаривать?
- Ты слишком много вопросов задаёшь. Спросишь утром у врача. А сейчас спи.
- Не могу. Мне очень неудобно на боку. Сестричка отвяжи, я повернусь на живот или на другой бок.
- Нельзя.
Долго мы с ней препирались. Всё же удалось уговорить. Хотя каждое движение отдавалось болью, и я с трудом сдерживал стон. Наконец удалось повернуться на другой бок. Не взирая на мои возмущения, медсестра снова меня привязала.
Прошла неделя. С моей морды сняли бинты, и я ужаснулся, увидев себя в зеркале. Лицо напоминало сплошной кровавый струп.
Ротный постоянно приходил (прихрамывая) ко мне, пытаясь подбодрить. Он же рассказал, что эта мина была необычной. При её падении получился несильный взрыв (возможно поэтому нас не контузило). Осколки от этого взрыва застряли в наших брониках. Лишь несколько штук пробили мой броник, и два из них попали ему в ногу. Но после этого взрыва был ещё один, примерно в метре над землёй. И этими мелкими осколками от взрыва над землёй посекло лицо, а голову спасла каска. Хотя мне от этого не легче.