Военные специалисты утверждают, что человека трудно убить на поле боя. Парадокс? Нет, реальность, основанная на опыте войн. Вот лишь один пример: если для поражения одного солдата противника обычно бойцом расходуется около 10 000 патронов (а в некоторых случаях и 25 000, и 500 000…), то снайперу достаточно одного выстрела (точнее, по статистике – 1,3–1,5 пули)… И ситуация не меняется, несмотря на бурно развивающееся в последние десятилетия высокоточное оружие.
Кто такой снайпер
Слово «снайпер» впервые появилось в английской армии во время Первой мировой войны и в переводе с английского означает «меткий стрелок по летящим уткам». Когда-то в Англии так называли удачливых охотников. Название происходит от английского названия птицы бекаса – «snipe». Она летает быстро и при этом мечется из стороны в сторону непредсказуемым образом, из-за чего ее трудно заметить и еще труднее подстрелить. Выстрел должен проводиться «навскидку». Попасть в бекаса на лету из кремневого ружья мог только опытный любитель охоты, искусный стрелок, владеющий оружием выше среднего уровня, да и то только в случае исключительно благоприятного стечения обстоятельств, и в XVIII веке термин «стрельба по бекасам» («snipe shooting») постепенно сократился до более короткого термина «снайпинг» («sniping»). Бекас во все века оставался заманчивой, но трудной в силу природной проворности добычей для охотников.
Уже к середине XVIII века в Британии широко использовали термины «снайперская (или, другими словами, бекасовская) стрельба» – так говорили про очень метких стрелков. Уже никто не скажет, когда впервые было произнесено слово «снайпер», но в конце XIX века так уже повсеместно величали метких стрелков из числа охотников. К концу XVIII века слово «снайпер» уже присутствовало в письмах английских офицеров, служивших в Индии. Некоторые из них взяли за обыкновение описывать свои вылазки на охоту фразой «ходил на бекасов».
Тем не менее среди военных солдаты, отличавшиеся особой меткостью стрельбы, назывались «sharpshooters» или «marksmen» (меткими или отличными стрелками), но никак не снайперами, и слово это пришло, скорее всего, из газетных публикаций первых месяцев Первой мировой войны. С того времени это слово начало употребляться в узком значении, обозначая солдата, вооруженного винтовкой, чаще всего (но не обязательно) оснащенной оптическим прицелом, и ведущего огонь по военным целям с замаскированной позиции.
Сегодня снайпер – специально обученный стрелок, в совершенстве владеющий искусством меткой стрельбы, маскировки и наблюдения: поражает цель, как правило, с первого выстрела. Задача снайпера – уничтожение важных появляющихся на короткое время, движущихся, открытых и замаскированных одиночных целей (вражеских снайперов, офицеров и др.). Снайпер вооружается снайперской винтовкой с оптическим прицелом и специальными устройствами, облегчающими прицеливание.
Снайпер – это не просто стрелок со снайперской винтовкой. Это сверхметкий стрелок на дальние дистанции. Эталон снайперской точности – попадание противнику между глаз на расстоянии 800 метров. Снайперский промысел как таковой в начале и середине XIX века не культивировался из-за отсутствия точного дальнобойного оружия. Бывали единичные случаи в Крымской кампании и русско-турецкой войне, когда английские аристократы из дальнобойных нарезных штуцеров с диоптрическими прицелами, сделанных на заказ, охотились за русскими солдатами и офицерами.
Опыт англичан переняли голландские поселенцы республики Трансвааль в англо-бурской войне. На вооружении буров в это время уже появились оптические прицелы (правда, громоздкие и несовершенные). Это был прорыв в военной технике. Любое изменение в боевой тактике – следствие прогресса в развитии оружия. Оптические прицелы, установленные на немецкие винтовки Маузера, использование бездымного пороха резко повысили стрелковую результативность буров. Эффект массового применения такого оружия был неожиданным и впечатляющим. По существу, это и были первые снайперские винтовки.
Как в свое время писал Клиффорд Шор: «Снайперское искусство – это хладнокровное лишение жизни другого человека и своего рода наука, которой нужно учиться и которую необходимо совершенствовать. Часто я слышал мнение, будто бы снайпер должен ненавидеть противника, но я убедился, что те, кто сильно ненавидел, не становились хорошими снайперами. Я предпочитал людей холодных и уравновешенных. Охотников, которые не чувствуют ненависти к своей жертве, но считают наиважнейшим для себя подобраться к ней и уничтожить…».