Медведи, львы и волки. Из всех коалиций вампиров и оборотней, лишь последние смогли сохранить хорошие отношения. И сейчас я воочию наблюдаю за этим, понимая, насколько правильно выстроили вампиры свое сотрудничество с волками.
Открытость Кирана и его готовность к диалогу послужили хорошей нотой для оборотней, и после этого атмосфера за столом стала гораздо дружелюбнее.
На меня, Тиону и Лили обращали слишком много внимания — прямые взгляды волков буквально прожигали нас, смущая и побуждая лишь размазывать еду по тарелке. Я старалась вникать в разговоры, но вскоре шум и гам утомили меня настолько, что я растеряла бдительность. Я пустила все по течению, чтобы лишний раз не накручивать себя, и это, к моему удивлению, помогло.
Ближе к вечеру, когда на небе зажигаются первые звезды, а ветер с гор приносит запах ночных фиалок и хвойного леса, Тиона сбегает из терема по ступеням. Она так поглощена своими мыслями, что не замечает следующих за ней по пятам Лили и Рея. Эта троица весь вечер вела себя подозрительно, но у меня не хватало сил разбираться в их поведении.
И все же какое-то странное чувство заставляет меня пойти за ними. Киран бесшумно шагает вслед за мной.
— Куда ты, лягушонок? — слышу я тихий шепот на ухо. Глубоко в легкие проникает свежий, пьянящий горный воздух.
Если бы я знала! Что-то на уровне интуиции ведет меня вперед, побуждая отбросить здравый смысл.
— Не могу объяснить… — тихо отвечаю я и, завернув за угол, резко останавливаюсь.
На освещенном факелами пятачке стоят пять фигур, в том числе и трое наших друзей.
Ситуация кажется мне странной, но будто все так и должно быть. Будто я должна увидеть то, что сейчас происходит.
Киран застывает подле меня, пока я всматриваюсь в незнакомку.
— Значит, я не ошиблась, — говорит Тиона, в упор глядя на женщину, закованную в кандалы, цепь от которой крепко держал оборотень. — Вот чью песнь я слышала весь вечер.
Песнь?
Я хмурюсь, пытаясь понять, о чем говорит Тиона, но ничего похожего на пение не могу вспомнить.
Незнакомка в кандалах недобро ухмыляется, обнажая ровные белые зубы, которые выглядят крепче металла — это видно невооруженным взглядом. Она одета в легкое длинное белое одеянии с широким поясом и в сандалии. Ее черные волосы струятся по плечам, губы пухлые, а миндалевидный разрез глаз будто добавляет ей хитрого прищура. Она чертовски привлекательна, но больше всего поражают внимание яркие, фиолетовые радужки и несколько белоснежных лисьих хвостов, выбивающихся из-под одежд.
— Я звала не вас, а свою внучку, — отвечает она певучим голоском и переводит чарующий взгляд на Лили, которая пристально рассматривала незнакомку.
Внучку?
К своему ужасу, я замечаю, насколько их профили похожи.
Внезапно незнакомка подскакивает к Лили и проводит изящными пальцами по ее щеке. Зеленые глаза Лили вспыхивают фиолетовым, и даже веснушки, кажется, светятся в полутьме. Но это длится всего лишь мгновение, потому что оборотень натягивает цепь, и рука незнакомки дергается назад.
Кто эта женщина и почему она в деревне Блайдда? Почему закована в кандалы?
— Не спится, Кюрин? — раздается голос Блайдда позади, и я оборачиваюсь на него. Он стоит, сложив руки на могучей груди, и в упор смотрит на узницу. — Решила выманить моих гостей?
— Они не твои гости, Князь. — Кюрин разворачивается, взмахнув хвостами. — Это ты гость на кровавой свадьбе. Ритуал, Верховная ведьма, дампир и оборотни… История повторяется.
Мне становится дурно от ее слов, которые звучат мелодично словно песнь. О чем она вообще говорит? Какая еще кровавая свадьба?
На Блайдда голос Кюрин, похоже, не действует, потому что он спокойно отчеканивает:
— Меня уже давно утомили твои загадки. Если хочешь все рассказать и обрести свободу, я готов выслушать. Но без всех этих витиеватых выражений.
Кюрин оборачивается.
— Для меня имеет значение лишь моя кровь. Мне нечего говорить предводителю волков. Я не ваша омега.
С этими словами она скрывается в тереме, куда ее уводит сопровождающий оборотень. Стоит дубовой двери закрыться за ней, как странное предчувствие исчезает. И отвратительное ощущение от воспоминания ее чудесного голоса.