— Кто она такая и почему ты о ней ничего не сказал? — холодно спрашивает Киран, все это время молчавший.
Он был немногословен даже на ужине. Я пыталась найти этому другое объяснение, но думаю, все дело в предстоящем ритуале и нашем разговоре об обращении.
Остальные явно на взводе. Рейнольд стоит под окном терема, почти сливаясь с тенью, если бы не горящие алым глаза. Он хмурится и хранит почти осязаемое молчание. Лили, закусив губу, неосознанно сжимает ткань одежд Тионы, а та успокаивающе гладит ее по руке.
Все они что-то чувствуют. Но не я.
Блайдд обводит нас тяжелым взглядом, явно не желая ничего объяснять, но через несколько минут все же отвечает на вопрос:
— Лисица. Гибрид оборотня и ведьмы, которая прожила почти тысячу двести лет в здравом уме и твердой памяти. Ключ, который сможет спасти всех гибридов от безумия. В том числе мою сестру и тебя, Лейла.
Назвав мое новое имя, Блайдд заглядывает мне в глаза, намекая лишь на одно.
Эта Кюрин — мой шанс узнать, как не сойти с ума после обращения.
***
Лили
Я никогда не была сильной или смелой девушкой, тем более равной кому-то, учитывая, что моя семья происходила из низов. Самой огромной радостью для меня стало служение герцогу и его невесте Лайле — благодаря им я получила шанс на более-менее хорошую жизнь.
Все изменилось после того, как я чуть не погибла в лесу, когда на нас напали. После того, как Джонатан обратил меня. Мое тело стало выносливее, ноги быстрее, а руки сильнее. Да, мне пришлось учиться контролировать себя и свои эмоции, но оно того стоило.
Я наконец-то лишилась своей хрупкости и обрела свободу.
Новый мир оказался гораздо более кровожадным и жестоким, чем я предполагала, но теперь могла дать отпор и даже защитить других. Хотя я скучала по своей семье, но начала обретать друзей.
Поначалу было странно, что ко мне вдруг перестали относиться как к прислуге. Я боялась, что скажу или сделаю что-то не так. Однако общество Лайлы (то есть Лейлы) и Тионы помогло мне обрести почву под ногами, пока мы добирались до Вэльска.
С того самого момента, как герцог Ердин привез Лайлу в столицу, моя жизнь кардинально изменилась. Нет, конечно я все еще оставалась прислугой и хорошо выполняла свою работу, но пример этой девушки показал мне, что даже в этом несправедливом мире есть место для светлых и чистых душ. И я неосознанно начала тянуться к ней, ведь она не видела во мне служанку, а относилась как к равной. Часто делала мои обязанности по переодеванию или купанию сама, предлагала свою помощь и, если я выглядела усталой угощала чаем, сладостями и фруктами, которые предназначались ей. Отсылала выспаться, интересовалась как у меня дела. И я к ней привязалась. Так что, когда между Лейлой и герцогом что-то произошло, а та замкнулась, перестала есть и хоть как-то реагировать, я так испугалась, что осознала — эта девушка стала моей первой за свою жизнь подругой.
Не находя себе места, я ухаживала за Лейлой, стараясь помочь ей во всем, чем могла. И когда девушка вновь обрела осознанный взгляд и ясную голову, мы сблизились еще больше.
Да, я всегда оставалась ее тенью. Но обретя эту связь, я хоть и следовала за ней по пятам, начала защищать Лейлу. Дружеские отношения между нами помогли мне обрести стойкость духа, понять, что не всегда стоит мириться, убегать и прятаться в трудности. И всегда нужно хотя бы попытаться изменить то, что сейчас имеешь.
Что касается Тионы — рыжая ведьма для меня стала второй, на кого стоит ровняться после Лейлы. Ее мощь, бесстрашие, доброта и прямота поразили меня. Еще никогда раньше я не встречала столь сильных девушек.
Тиона приняла меня сразу. Много раз в герцогстве и в пути я обращалась к ней. Она всегда сразу находила на меня время и впервые, общаясь с ней, я не чувствовала различия статусов. Мы не были служанкой и госпожой. С Тионой я чувствовала себя обычной девушкой, которую ведьмочка всячески поддерживала. Каково было мое удивление, когда та в один из вечеров села воле меня у костра и сказала, что мы можем обсудить все страхи после обращения, терзающие меня!
Ведь до этого момента никто ничего подобного мне не предлагал!
Это до такой степени тронуло мою душу, что теперь я просто не могла не считать этих двух прекрасных девушек своими близкими людьми. Они, Джон, Люция, господин Рейнольд и герцог Ердин за эти годы стали моей обретенной семьей.