Нибрас перевернул девушку на живот и, подложив под бедра подушку, осторожно зашёл в неё сзади, лишь на мгновение остановившись, когда у той слегка сократилось кольцо, чтобы потом полностью расслабиться.
Это было совершенно другое ощущение. Грязное, противоестественное, вся кожа Джулии пошла мурашками, когда демон проник в неё настолько глубоко. Ей безумно нравилось это, и то, что это по-идее не должно ей нравиться, распыляло её ещё больше.
— Пожалуйста, сделай это жёстко, — прошептала она.
— Что? — улыбнулся Нибрас. На самом деле он всё слышал.
— Пожалуйста, растерзай меня, — громче сказала Джулия.
— Я не слышу тебя, моё грязное животное, — демон заломил руки за спину чернокнижницы.
— Мой господин, пожалуйста, — умоляюще-сладко протянула девушка и крикнула. — Оттрахай меня.
Нибрас наклонился над её ухом.
— Как пожелаешь… — прошептал он.
Джулия чувствовала беспомощность, смешанную с удовольствием, что приводило её в экстаз. Демон хитро управлялся с заведёнными за спину руками так, чтобы экстаз чернокнижницы полностью контролировался им.
Она кричала низко и утробно, не сдерживая себя до тех пор, пока не схватила зубами подушку, закусив её со всей силой, передавав ей часть своего желания.
В какой-то момент резкие размашистые движения Нибраса прекратились. С нечеловеческой силой он прижал её бедра своим телом, вогнав так глубоко, что Джулия вся изогнулась и выплюнула край подушки, издав полный вожделения стон. Из неё снова потекла жидкость, в то время как её саму Нибрас заполнял пульсирующей струёй.
Любовники затихли. Через несколько комнат от них Паратуз лежал и пялился в потолок.
— Чёртов чужеземец, — сообщил он темноте вокруг себя, и сел на кровати. Осмотревшись, казначей увидел трубку Богатура, что тот забыл на столе, когда они пили с Нибрасом. Распахнув окно, чинис трясущимися руками взял курительный прибор и, вставив его в рот, стал подобно своему старшему брату, подтягивать пламя щепки, зажжённой от свечи. Вдохнув горьки дым, Паратуз закашлялся. Но как не странно — это помогло ему успокоиться. И он затянулся снова.
Глава 51. Суд, испытание и казнь
День у Асатессы был расписан очень плотно, несмотря на протесты лекаря. Его мнение больше не принималось во внимание, так как ещё недавно он позволил себе сказать, что раны Повелительницы заживают быстро, и теперь она намеревалась наверстать упущенное за дни прозябания в постели.
Солана сбилась с ног, принимая князей, которые хотели посмотреть суд над Саватом лично. Он не пользовался любовью и популярностью у своего сословия. Управительница подготовила маршруты через дворец, которые позволили бы перемещаться его хозяйке без появления на публике, чтобы никто не видел, как она пользуется при ходьбе помощью служанки.
Весь день был распланирован: утром должен состояться суд над Саватом, который, как уже известно, закончится казнью. После казни — военный совет, на котором будут обсуждаться вопросы предоставления князьями войск и заверения ими в своей преданности. После полуденной трапезы Роксана показывала князьям новое оружие разрушительной силы, которое бы упрочило прошлые договорённости. А на вечер готовился пир с новыми друзьями, которые, по мнению Повелительницы, обязаны были быть готовы к произнесению самых сладких речей и самых сердечных заверений после увиденного.
Георжа слегка смущало, что от князя Немиса до сих пор не было никаких известий, но этот вопрос он решил отложить на следующий день и, при необходимости, выслать ему на подмогу дружину из тех воинов, которые прибыли вместе со своими князьями и теперь должны остаться в знак лояльности Повелительнице в грядущей битве.
Солнце ещё не взошло, когда Катур — новый начальник стражи, уже расчистил от лишних глаз помещения, через которые должна пройти Повелительница в сопровождении поддерживающей её служанки, Соланы и Олетты.
Когда в зал стали проникать первые посетители, Асатесса уже занимала место на роскошном троне, небрежно опираясь на подлокотники, сложив руки в замок перед собой. Никто не осмеливался начать праздный разговор со старыми знакомыми даже шёпотом. В зале висела напряжённая тишина, и это забавляло Повелительницу. Коротким кивком Катуру был подан знак о том, что пора вести пленника.
Вскоре в главном коридоре послышались шаги: тяжёлые и уверенные, принадлежавшие Катуру, лёгкие и отрывистые, принадлежавшие Лилине — советнице Асатессы в вопросах правосудия, и шаркающие — главного виновника действия — Савата.