Демонесса закричала от боли и отчаяния. В этот момент горы отозвались, а тропа заходила ходуном. Резко уйдя спиной к догорающему огню, Ламия посмотрела на врага с безумной улыбкой на чудовищной морде, её животные чёрные глаза застыли, буравя ненавистного мечника. Она набрала в лёгкие воздуха и закричала что есть мочи.
Лавина снега сорвалась с гор и, содрагая землю, понеслась к тропе. Ганс хотел побежать к Катерине, но демонесса преградила ему дорогу. Продолжая безумно улыбаться, она двигалась вправо-влево. Чтобы убежать надо победить, но на бой времени уже не хватало.
— Давай… — прошипела Ламия.
Катерина беспомощно кружила метелью вокруг них, она не могла подхватить его, так как масло ещё не догорело, а он не догадывался бежать от огня в другую сторону.
Рокот лавины стал невыносим. И княжна понеслась дальше от сражающихся, дабы самой не пропасть под снегом. Ганс прыгнул на Ламию, она схватила его меч, и груда снега поглотила их, увлекая всё, что смогла собрать в ущелье.
Глава 59. Нигде
Ганс очнулся. Он лежал на выступе скалы. Голова здорово болела. Рядом с ним на камнях догорал факел, но ни ножа, ни меча нигде не было видно. Барон поднялся на четвереньки и закашлялся. Его всё же сильно приложило о скалу. Сплюнув на холодный камень, подобрав факел, он медленно выставил левую ногу и рывком встал, от чего всё вокруг заходило ходуном. Его качнуло, но он удержал равновесие. Медленно, шаг за шагом, он подошёл к краю скалы. Вокруг царила тьма. Но эта чернота состояла не из отсутствия света. Нет… Это была сама тьма, она кружилась, не давая свету проникнуть сквозь него, играя с ним, показывая тени диковинных зверей и птиц. Как если бы тьма состояла из снега и вращалась в вальсе свирепой метели.
— Не смотри на это слишком долго, — раздался позади знакомый низкий голос.
Барон обернулся. Напротив него стоял человек с атлетическим торсом, короткими чёрными кучерявыми волосами, выдающимися скулами и носом с горбинкой, в белой тоге, на манер таких, как носили мореплаватели запада. По обе стороны от мужчины стояли две девочки, как две капли воды похожие друг на друга. У них был чудной вид — зелёные до пояса волосы, светлые яркие каштановые глаза, курносые носы и коричневые губы. Та, что стояла слева от человека имела короткое платьице из зелёных молодых листьев, а та что справа — из золотых листьев.
— Давно не виделись, Ганс, — пророкотал мужчина. — Но всё это время я наблюдал за тобой.
Прежде, чем Барон понял, что он делает, его мышечная память взяла своё, и он припал на одно колено.
— Господин… — наконец нашёлся он.
— Да… — ответил Вечный Господин.
— Но как? — Ганс смотрел прямо в глаза бывшему хозяину.
— Пойдём, — поманил он Барона в пещеру, что зияла в скале. — Здесь опасно, рядом с внешней стороной вихря.
— Он может нас затянуть? — поднялся с колена мечник.
— Он уже тебя затянул, — в голосе Господина прозвучали знакомые Гансу нотки грусти, произнесённые с теплотой.
Когда они прошли внутрь горы, одна из близняшек толкнула другую и они помчались, смеясь, вперёд.
— Они… — начал снова разговор Ганс.
— Та что зелени — Меридианам, та что в золоте — Норт, — ответил Господин. — Они духи леса. Их аватары в мире живых — это те деревья. Одно, что на месте моего замка, второе — на месте замка Проклятых королей. Того, из которого они сделали себе гробницу, когда им некуда было бежать.
— Мы не в мире живых? — задал вопрос Ганс.
— Но и не в мире мёртвых, — развернулся к нему Господин. — Духи леса сохранили мне сознание, чтобы я, во-первых, их учил, они ещё маленькие…
Господин снова развернулся и пошёл дальше.
— А во-вторых… — заторопился за ним Барон.
— А во-вторых, чтобы я помог ему… — они вышли в расширение пещеры, в центре которой в лунном свете сидел тощий человек с бледной кожей.
— Древний… — проговорил Господин.
— Ты всё же пришёл, Господин Барон, — открыл глаза человек и Ганс содрогнулся: у того не было зрачков, глаза были абсолютно белыми и в то же время Древнему как-то удавалось буравить ими пришедших.