— Кажется, нам пора работать, — пробасила она. — Время пришло, надо сообщить Фиоле.
Солнце над имением, окружённым голым в это время года виноградником, поднялось в зенит. Двое всадников спускались с горы, на крупе одного из них красовался трофей: чинис с короткими белыми волосами и квадратной челюстью. Тот был весь избит, один глаз заплыл, руки, связанные за спиной, верёвка пропитались кровью из-за того, что растёрла запястья.
Путники подъехали к дому, но к ним никто не выходил.
— Эй, — крикнул один. — Здесь живёт кто?
Ответом ему послужила тишина. Всадник решил спешиться, когда из-за дома появился старик, несший лопату, и сгибавшийся под её весом. Спустя несколько мгновений за ним вышел огромный чинис, с грубыми чертами лица и копной густых белых волос, развивавшихся на ветру, несущий через плечо лопату на манер копья. Замыкала перемазанную землёй процессию, высокая стройная чинис-метиска с более светлой кожей чем у остальных и волосами цвета спелой пшеницы, в левой руке также державшая лопату, оставляя правую руку пустой. Её тёплый халат, в котором она просто утопала, топорщился с левой стороны, явно скрывая под собой меч.
— День добрый, путники, — старик смотрел на гравировку на доспехе с недоверием — белый кристалл из которого выходили ломанные линии. Такой герб уже посещал этот дом и добром тот раз не закончился.
Воины князя Палеса коротко кивнули старику, но их взгляд приковал к себе огромный чинис, который оказался крупной мускулистой женщиной с широкими плечами.
— Что смотрите? — пробасила огромная чинис, встав перед путниками. — Бабу не видели?
Старший воин быстро перевёл взгляд на старика.
— Где хозяйка дома? — спросил он коротко.
— Не здоровиться ей, — улыбнулся старик. — Можете ко мне обращаться, я садовник, но… вроде как управляю поместьем, пока остальные на войне.
— Нам нужна еда, вода и кони, — отрезал воин.
— Мы покормим вас и напоим, — кивнул старик. — Но вот лошадей у нас нет. Всех забрали.
Воин внимательно посмотрел на садовника, но ничего не ответил.
— Там, — кивнул старик на беседку. — В дом не могу пустить, хворь хозяйки там уже стены пропитала.
Воины явно хотели что-то ответить, но тут их пленник зашёлся кашлем и застонал.
— Ах, да, — сказал спешившийся воин. — И это отребье напоите. Не хочу, чтоб он помер до того, как его доставят Повелителю.
Старик коротко глянул на огромную чинис, и та утвердительно кивнула. Спешившиеся воины пошли в беседку, в то время как она повела коней, на крупе одного из которых лежал пленник, на конюшню.
— Не утопи его, — кинул воин помладше, чем заработал брезгливый взгляд через плечо.
Хозяйка дома молчаливо смотрела в щель приоткрытого окна за тем, как садовник выносит нехитрую снедь и вино расположившимся в саду воинам, и теребила свою длинную белую косу. Она привыкла к тому, что огромная Банетта ходит тихо, как кошка, поэтому даже не вздрогнула, когда дверь в комнату открылась, хотя шагов в коридоре она не слышала.
— Что это за люди? — коротко спросила хозяйка.
— Они не связаны с нашими ночными визитёрами, — ответила Банетта, как будто догадывалась, что больше всего гложет женщину. — Даже доспехи разные. Эти — воины Палеса, а те были Хуруловы мародёры.
— Что за человек с ними?
— Это Долен, лидер местного крестьянского восстания. Ну, как восстания, они мелкие фуражные отряды караулили, иногда просто разгоняли, хотя бывало, что и вешали. Правда местных всегда отпускали. Доброта и сгубила, кто-то донёс на них, где они бывают и их схватили. Видимо везут повесить.
— Хм-м-м, — произнесла хозяйка.
— Знаю, о чём думаете, госпожа, — пробасила Банетта. — Можем ли мы это использовать? Можем… Скоро начнётся весна и события приобретут очень скверный оборот, но этот Долен — славный малый. Идеалист и честь при нём, хоть жизнь его потрепала…
Жена Ловэта обернулась и подняла одну бровь.
— Так сказала Фиола… — вздохнула Банетта. — Если ему поручить выйти на господина, то он это сделает. И я думаю господин найдёт применение его… талантам. К тому же, бойцов Долена не перебили, а значит, что от его освобождения мы получим не одного человека, а целую ватагу головорезов.
— Опять лить кровь на этой земле… — произнесла с грустью хозяйка и снова обернулась к окну. — А в этом саду должны были играть дети… А я теперь держу младшего сына в зашторенной комнате, чтобы он не увидел ваших… земляных работ.
— Мы не успели зарыть всего одну яму, — простодушно ответила Банетта. — Бросим в неё этих господ, притопчем землю, и уже вечером маленький князь может поиграть в саду.