— Тут есть настои и мази от любых кожных хворей, — поделилась маг. — А вот это: если намазать волосы этим и смыть, они долго будут мягкими и грязь к ним приставать не будет.
Ашая протянула флакон остальным. Пока женщины мазали волосы и смывали резко пахнущую жидкость, хозяйка поделилась с мужчинами камнем, который хорошо мылился, пах хвоей и ладаном.
Намылившись и затем смыв с себя, Ганс откинулся назад и немигающим взглядом рассматривал открытый в потолке люк, за которым завывал уже зимний ветер. Вокруг шатра к этому времени наступила холодная ночь, а здесь было горячо, даже слишком, пахло благовоньями. Скучковавшись в другой стороне купели, женщины тихо переговаривались. Всё это убаюкивало Ганса, и он моргал всё реже и реже.
— Ганс сегодня такой же молчун, как и Роксана, — заметила Кольгрима.
Упоминание его имени вывело мечника из забытья.
— Ему тяжело, — улыбнулся в усы Абдигааш. — Он моложе, и ваше соседство бередит.
— Так я могу прислать ночью служанку, — улыбнулась Ашая. — Какая тебе понравилась? Кавата, та что пухлая подойдёт?
— Нет, — мотнул головой Ганс. — Я не сторонник таких отношений.
— Господин Барон, — вспомнила старое прозвище Ганса Кольгрима. — Не желает связывать себя с низкородными служанками.
— Не в этом дело, — махнул он рукой.
— Я пришлю тебе её, — то ли в шутку, то ли всерьёз сказала Ашая. — Не понравится — отошлёшь.
Дверь в баню стала отворяться и на пороге появилась Ранета с той самой Каватой, которая несла огромную стопку полотенец и халатов. Старшая служанка помогла младшей разложить всё на краю купели и сообщила, что ужин готов и ждёт их на столе.
— Пойдёмте есть, — скомандовала хозяйка.
Сидящие в воде замешкались.
— Пусть пойдут первыми мужчины, — предложила Кольгрима. — А теперь мы попялимся на их зады.
Ганс вздохнул, а Абдигааш первым пошёл по дну к выбитой в каменном крае лестнице. Мастер меча был обслужен Ранетой, которая помогла ему выбраться, обтёрла его полотенцем и одела на него халат. Получилось так, что обтирала и одевала Ганса именно Кавата. Она прятала глаза, и Барон отметил, что её руки слегка подрагивали. Он даже на секунду подумал, что молодая служанка достаточно мила, но затем отогнал от себя эти мысли, чтобы ещё больше не смутить её. Когда из воды вылезал Дайонизос, Кольгрима не удержалась от комментария.
— Это последнее место в нашем турнире, — тихо сказала она, и остальные женщины, кроме служанок, захихикали.
— Посмотрю на вашу, когда вам стукнет за пятьдесят, — огрызнулся Дайонизос.
В гостиной, благодаря распоряжениям Ранеты, в очаг подложили побольше угля, он весь раскалился и жар от него чувствовался даже теми, кто находился на другом конце комнаты.
По поводу возвращения хозяйки, на низкий стол, вокруг которого поставили небольшие цилиндрические подушки-табуреты, слуги выставили различные виды заготовленных на зиму овощей, в том числе и любимое Ашаей лобио (фасоль в масле с чесноком и приправами). Также были поданы различные виды копчёного мяса и сухая колбаса. Но более всего гостям понравился свежий хлеб, который успели приготовить на кухне добавляя всё те же любимые Ашаей чеснок и зелень. Хлеб оказался очень мягким и душистым. Вино разливала по обсидиановым бокалам вторая по старшинству служанка — Милена. Олетта услышала её имя, когда приказания ей отдавала Ранета.
— Извините, что на столе нет свежего мяса и зелени, — когда гости расселись сказала Ранета. — Рынки уже закрыты. А остатки зелени мы использовали в хлеб.
— Ничего, — улыбнулась Ашая. — Вы очень хорошо встретили и меня и наших гостей.
В момент произнесения похвалы, взгляд Олетты остановился на лице Ранеты. Её веки дернулись, а губы хотели изобразить удивление. Но та совладала с эмоциями, сдержанно улыбнулась и поклонилась.
— За этот гостеприимный дом, и за его молодую хозяйку, — поднял бокал Дайонизос.
Все выразили согласие возгласами и звоном смыкающейся посуды. Ашая была явно смущена таким вниманием, но также присоединилась к остальным и подняла с ними бокал.
Утолив первый голод, путешественники разговорились. Дайонизос и Ганс стали слушать Абдигааша, который начал вспоминать другие свои походы до того времени, как он осел в замке Вечного Господина. Олетте понравились рассказы Ашаи о мазях и притираниях из пеплов и остывшей магмы с различных склонов в Серных горах. Названый отец Олетты при жизни очень любил торговать мазями с Серных гор. Они были в ходу везде, где дамам выделялись достаточные средства, чтоб они могли заботиться исключительно о своей красоте. Но с определенного момента этот товар стал буквально на вес золота, и надо было очень сильно постараться, чтоб купить именно «ту саму» грязь с Серных гор, а не разведённый в соленной воде толчённый сланец пополам с черным песком. Как оказалось, грязей и притираний не всегда хватало даже в горах. При Белиале многих лекарей призывали в местные армии князья, чтоб лечить и ставить раненных на ноги в походе. Войны за спорные наделы велись постоянно, Властелин не одёргивал зарывшуюся знать, из-за чего часть знахарей гибла в бою. Другая часть, чтоб быть защищенной от самодурства князей, подались в дома к богатым госпожам и в придворные лекари. От чего «свободных знахарей» в горах практически не осталось. Лекарства перестали делаться на продажу и изготавливались только для конкретных людей.