— Я думаю из него выбили дурь, — подняла руку Повелительница. — Скажи, что, если не будет паинькой, я растоплю его тушей камин.
Управляющая поклонилась и вышла.
— Итак, — продолжила Асатесса и посмотрела на Ганса с Абдигаашем. Те переглянулись.
— Я уже старый воин, мне нужен дом, прислуга и тысяча золотых в год до конца моих дней, — кивнул Абдигааш.
— Я могла бы дать тебе землю, что приносила бы тебе доход, — ответила Повелительница. — После этой войны многие князья лишатся своих титулов.
— Нет, — кивнул мечник. — Я ничего не смыслю в земледелии или добыче металлов. А детей у меня нет и передавать мне нечего. Кроме ратного дела я ничего в этой жизни не знаю.
— Пятьсот золотых, — тогда предложила Асатесса.
— Семьсот пятьдесят.
— Семьсот пятьдесят и ещё десять лет ты будешь учить гвардейцев дворца сражаться, — выдвинула своё предложение Повелительница.
— Семьсот пятьдесят, я учу гвардейцев семь лет, и во дворце ещё будет работать звездочетом мой друг Дайонизос, — Абдигааш кивнул.
Дайонизос внимательно посмотрел на Абдигааша и затем перевёл глаза на хозяйку.
— Хорошо, — согласилась Асатесса.
Асатесса посмотрела на Ганса.
— Я хочу землю и титул, — ответил тот.
Повелительница кивнула.
— Но, — добавил он. — Я должен иметь возможность продать это, если сочту ненужным мне.
— Если найдёшь покупателя, — подняла одну брось Асатесса.
Следующей отозвалась Кольгрима. За свои услуги по наведению порчи, она потребовала пять сотен золотых после победы и любые три гриммуара по своему выбору из дворцовой библиотеки. Если с золотом торг начинался с тысячи и Кольгрима уступила, то в книгах осталась принципиальна.
— Я знаю, что на западе от гор есть полноводная река, что идёт дальше к морю и у чинис есть там торговый флот, который они используют для доставки товаров в Закатные королевства. Я хочу корабль для продолжения путешествия и двести пятьдесят золотых, — потребовала Олетта.
— Это будет у тебя, моя дорогая, — ответила Асатесса.
— Вас всё устраивает, господин звездочёт? — спросила хозяйка у сказочника.
— Да, моя повелительница, — отозвался тот. — Хотелось бы узнать только про жалование.
— Двадцать золотых каждую полную луну, — твёрдо произнесла Повелительница.
— Благодарен, моя повелительница, — ответил Дайонизос.
— Странно, что ни алхимик, ни чернокнижница не попросили у меня кровь дракона, — улыбнулась Асатесса.
— А она у вас есть? — спросила Кольгрима.
— Нет, — призналась та.
В коридоре послышались шаги большого количества людей, но в какофонии звуков выделялись одни особо гулкие и тяжёлые: в зал ввели Ополеба. Тот был огромен, Олетта как раз подумала, что Асатесса права, настоящий телок. «Пудов десять веса,» — подумал Абдигааш. Но язык не поворачивался назвать вошедшего толстым. Всё тело чинис бугрилось узлами мышц. Высотой он был около четырёх локтей. Его голова с огромной квадратной челюстью и короткими черными волосами соединялась с телом бычьей шеей на которой из-под железного ошейника виднелись вздувшиеся вены. Руки заключённого сковывали цепи, которые крепились к ошейнику. Сзади к ошейнику прикрепилась цепь, за которую его вел капитан гвардии Повелительницы. Ополеб посмотрел на Асатессу из-под опущенного лба, как нашкодивший ребёнок.
— Это Ополеб, — объявила хозяйка. — Хороший парень, только глупый.
— А почему он в цепях? — спросил Ганс.
— Его отец предал меня и убежал к мятежникам, — поведала Асатесса. — Я послала к его сыну, чтоб разузнать, почему так поступил отец. Но у них случилась ссора с гвардейцем, и он его убил.
— Не убивал я его, — буркнул Ополеб.
— Вот как? — подняла брови Повелительница. — А что же ты сделал?
— Я его по щеке легонько шлёпнул, чтоб про батю не говорил плохого, — пробасил тот.
— И свернул ему шею, — закончила Асатесса.
— А что у него шея такая куриная? — опустил глаза Ополеб. — А ещё себя воином зовет.
— Вы собираетесь чтобы он работал с Роксаной? — придвинулся к столу Ганс. — А если он… Ну не знаю… Ударит её…
— Я думаю, он этого не сделает, — ответила Повелительница, глядя на заключенного. — Он же понимает, что ему даётся второй и последний шанс?
— Знаю, — ответил Ополеб. — Я буду осторожен.
— А мне он нравится, — с ноткой безразличия произнесла Роксана. — Как раз для моего дела.
— Ты уверена? — взглянул на неё Барон.
— А что? Мне нужны мышцы. Голова мне без надобности, — пожала плечами алхимик и обратилась к заключенному: — Телок, ты меня слушаться будешь?