К нему подошёл его единоутробный брат и ближайший советник — Паратуз, низкий и коренастый чинис, с бородой, остриженной так, чтоб скрывать шею. Хоть они и являлись родственниками, по внешности этого сказать было нельзя: советник обладал широким лицом с узким лбом, маленькими глазками, скрытыми под мощными надбровными дугами, толстыми щеками, огромным мясистым носом и пухлыми губами. Его доспех был точно такой же как у брата, подогнанный по его размер, естественно. Отличие состояло лишь в плаще, которого у советника не было.
Этот плащ вообще не имел отношения к традициям чинис. Богатур нацепил его, чтобы показать свои притязания на трон, хотя пурпурный цвет скорее относился к императорам далёкой западной империи, чем к алому цвету дворца Повелителя. Поэтому претенденту на престол периодически приходилось разъяснять другим князьям, что значит этот плащ. Его брат обычно испытывал ужасный стыд за него, но вслух ничего не говорил.
— Похоже сегодня сами боги благоволят убийце-шлюхе, — сплюнул на снег Паратуз.
— Нас чуть не завалило лавиной… — проговорил Богатур, покуривая трубку.
— Бросал бы ты это, — покосился брат на загнутую деревяшку. — Дымишь, как какие-нибудь мужелюбы из западных мореплавателей.
— Это меня успокаивает… И помогает думать….
— Дыши глубже чистым воздухом, — посоветовал Паратуз. — Это лучше, чем дышать этим чадом.
— Скажи лучше, что мне с этим теперь делать, — отмахнулся претендент на престол. — Это катастрофа. Перевал из-за сошедшей лавины засыпало раньше времени. Мы едва убрались, а пеших копьеносцев вообще засыпало.
— Это плебеи, — махнул рукой брат. — Чернь. Бабы ещё нарожают. Главное, что благородные успели отойти.
— А смысл? — меланхолично ответил Богатур. — Мы заперты на зиму в долине. Когда сойдёт снег, Асатесса придёт сюда и добьёт тех, кто останется. Все наше восстание превратиться в резню. Асатесса одинаково вешает и чернь, и благородных, кто сомневается в её праве на власть. А мне, как восставшему законному сыну Белиала, наследнику трона, на эшафот дорога более заказана, чем вам всем.
— Ты это… не торопись на эшафот, — хлопнул Паратуз по спине брата. — Сегодня переночуем здесь. А завтра спустимся в долину. Поставим под копьё каждого молодого мужчину. Разожжём горны и будем ковать оружие всю зиму. К весне у нас будет такая армия. Мы эту шлюху гвоздями прибьём к её дорогому трону.
— Не все из местных поддерживают наши идеалы, — заметил Богатур.
— Не беспокойся, мой Повелитель, — ухмыльнулся советник. — К весне все князья к востоку от перевала будут поддерживать тебя. Иначе они будут не такими живыми, как прежде.
Ашая вела спутников с севера на юг, к Великому Громыке, потухшему вулкану, рядом с которым располагался её дом. Их путь пролегал через плодородную долину полную деревень с небольшим городком — Рибасши, расположившимся по берегам периодами пересыхавшей горной речки.
Войдя на главную улицу, среди лёгких деревянных жилищ, которые на манер домов из поднебесной тянулись уголками крыш вверх, Ашая почувствовала себя неуютно. Люди смотрели на путников из-под опущенного лба, женщины удерживали детей, чтоб те ненароком не выбежали наперерез незнакомцам, те, что были в домах — закрывали ставни.
— Не любят здесь тебя, — проговорил тихо Абдигааш, поравнявшись с Ашаей.
— Чинис не любят чужаков, — ответила она. — Мы на землях друга моего отца, князя Палеса. Здесь мне всегда рады.
— Когда они смотрят на нас, — тихо процедил мастер меча. — То у них в глазах любопытство. Но когда они видят тебя, то стараются убраться подальше.
— Это твои фантазии, — ответила маг. — Давай зайдём в таверну, там справа должна быть одна неплохая. На западный манер. Я приметила её ещё когда шла на север.
— Может пройдём дальше? — вмешался Ганс. — Здесь не очень спокойно.
— Пустяки, — махнула рукой Ашая. — Я сказала, князь этих земель — друг моего отца. Что могло пойти не так в моё отсутствие?
Трактирщик за тяжёлой барной стойкой, окованной железом, задумчиво переводил глаза с вошедших путешественников на припрятанное оружие под стойкой и обратно. Это были первые посетители за сегодня, и вечер, по мнению хозяина заведения, начинался очень скверно.