— Пусть князь Немис явится ко мне. У меня есть для него поручение, — распорядилась Повелительница.
Глава 40. Рука смерти
Рема разбудила тихая песнь. Кто-то напевал её в ночи, как будто баюкал ребенка. Слова на неизвестном ему языке шелестели в предрассветной мгле. Он посмотрел на мирно спящую рядом жену. Та как будто и не слышала ничего, продолжала посапывать, завернувшись поглубже в тёплое одеяло.
«Как она не слышит такие чудные звуки?» — пронеслось у него в голове. Но тут же возникла другая мысль: «Пусть спит, эта песнь только для меня».
Завороженный, Рем встал и тихо, чтобы не разбудить никого в доме, пошёл к выходу. Вскоре солнце наполнит каждую комнату ярким светом, и всё, от мала до велика, придёт в движение. А пока… пока пусть спят.
Он накинул тёплый халат, во тьме даже не разобравшись чей это был, подвязался поясом и влез в старые тёплые шерстяные ботинки. Рем вышел на мороз и немилосердный холодный ветер стал щипать его уши, щёки и даже задувать под халат. На секунду звуки песни стали ослабевать, откуда-то изнутри к поверхности его сознания устремились вопросы: «Куда он идёт? И зачем он это делает?». Но песня снова грянула внутри головы, заглушив всё остальное, она звала его.
Рем двинулся дальше. Его сознание качалось на сладких звуках, и не желало просыпаться, пока он не переступил порог кузни.
Неожиданно песня смолкла, и Рем чуть не рухнул через меха, оставленные рядом с поддувалом. Дверь сзади захлопнулась. Вместо сладких звуков, кузнец услышал во тьме шелест, как будто несколько невидимых людей поволокли в разные стороны тяжелые мешки. Сердце ёкнуло, и Рем хотел было бежать, но ноги его не слушались, как вкопанный он стоял посреди кузни.
— Ш-ш-ш-ш, — прошипело во тьме нечто. — Как интерес-с-сно. А вот и мой с-с-спас-с-ситель.
— К-к-кто… — хотел было проговорить мужчина. Но резкий выпад из тьмы заставил его снова замолчать. Перед самым его носом возникла чудовищная рожа: белёсая кожа, курносый отвратительный нос и глаза практически без белков. Чудовище мерно покачивалось, глядя ему в глаза и заставляя его качаться вместе с ней.
— Тиш-ш-ше… — Ламия налегла всем весом на меха, об которые чуть не споткнулся чинис, и вышедший из них воздух заставил скрытый с вечера огонь разгореться чуть сильнее, осветив тусклым светом всё помещение. — Ты отвлекаеш-ш-шь мою с-с-сверуш-ш-шку от с-с-сафтрака.
Демон простёр руку, указывая куда-то за спину Рема. Тот не мог не подчиниться. Медленно… он обернулся назад. Рядом с выходом сгорбившись на корточках сидело… нечто… в оборванном накиданном на нём тряпье, оно сгорбилось над чем-то и уплетало это быстро перебирая пальцами, периодически прижимая к себе, как будто боялось, что кто-то может это отнять. «Что оно ест?» — пронеслось в голове у мужчины. Это мог быть забытый здесь нехитрый обед, украденная из кладовой лепёшка или даже пойманная крыса.
— Ты отф-ф-флекся, — прошипела над ухом демонесса, возвращая чинис к тому первобытному ужасу, которого пытался избежать его напуганный разум.
Рем обернулся обратно. Теперь он мог рассмотреть чудовище во всей красе: торс женщины медленно колыхался в свете углей на массивном змеином хвосте, правая щека, скула и голова Ламии были покрыты безобразными волдырями, волос практически не было, лишь небольшие недогоревшие островки проглядывались сквозь ожоги, правое ухо отсутствовало.
— Нам надо ш-ш-штобы ты поработал, — обратилась демонесса к кузнецу.
— Что я… — начал было Рем.
— Тебе нужны пять с-с-саготовок для клинков, — Ламия подняла и согнула в локте правую руку. Мужчина только заметил, что та оканчивалась культей.
— Какие… — хотел спросить чинис.
— С-с-самые ужас-с-сные и кривые, но это должны быть небольш-ш-шие клинки, выкованные тобой, — пояснил демон.
Рем направился к столу в углу кузни, достал из-под него ящик и стал раскладывать на столешнице многочисленные заготовки, к которым ещё не приделали рукояти. Это действие успокаивало его, заставляя почти забыть то, что позади него, маячило чудовище. Разум отторгал ужасный образ, когда не видел его, пытаясь заставить кузнеца думать о чём угодно, только не о своей судьбе.
Левая бледная рука Ламии протянулась мимо плеча Рема, и её ужасный шипящий голос прозвучал так близко к его уху, что того начала бить сильная дрожь.
— Вот этот, — указательный палец левой руки остановился на одной из заготовок, которая должна была составить маленький серп для ухода за небольшими домашними деревцами. — Этот… этот… этот… и… этот…, - делала заказы демонесса, а Рем брал в руки изогнутые, загнутые и волнистые клинки.