Организованная пропаганда дала свои плоды. Дело спорилось и вскоре уже никто не сомневался, что этой весной будет биться за саму жизнь в Серных горах, а не просто за возможность сменить одного никудышного Повелителя на другого.
В это утро один из посыльных доставил слово с дальних рубежей о взятии одного непокорного мятежникам селения и сборе с местных необходимого им добра. Паратуз внимательно выслушивал донесение, тогда как Богатур, не сильно разбирающийся в цифрах, задумчиво смотрел на брата, по его лицу догадываясь, хорошо это или плохо.
С улицы послышались звуки борьбы, которые стихли очень быстро, и в помещение вошёл высокий белокожий мужчина с соломенного цвета волосами и такой же бородкой, в красном плаще и широкополой шляпе. На мясистом носу мужчины красовались оранжевые очки, очень похожие на те, что когда-то хотел себе выменять Богатур, искренне преклоняясь перед всем что приходило в Серные горы с запада. Взгляды устремились на чужестранца. Самозванный наследник смотрел на того с неподдельным интересом, Паратуз — с раздражением, а гонец, обернувшись, просто приоткрыл от удивления рот.
— Простите, что так к вам врываюсь, но мне нужен Повелитель Серных гор Богатур, — сделал изящный пируэт незнакомец.
— Почему о вас не доложила стража? — прямо спросил Паратуз.
— Ко мне плохо относятся здесь из-за моего цвета кожи и волос, — с улыбкой проговорил чужестранец. — Поэтому они не хотели меня пускать, полагая, что я очередной оборванец, который хочет узаконить своё мародёрство этой зимой.
Казначей закатил глаза, его стража оставляла желать лучшего, «Пори, не пори — всё едино», пронеслось у него в голове. А вот Богатур наоборот заулыбался. Честность и простота с которой говорил этот чужестранец подкупала претендента на престол. Врываясь в стан вооружённых до зубов людей и говоря такие вещи, чужестранец ходил по крайне тонкому льду. Наследник престола задавался вопросом: «Дурак ли он, или наоборот — очень умный?».
— А ты не являешься очередным оборванцем, которого нам стоило бы побить и вышвырнуть отсюда? — задал вопрос Паратуз.
— Безусловно нет, — всё также ослепительной улыбаясь, проговорил чужестранец.
— Так кто же ты?
— Я — Нибрас, мастер клинка, лучший в своём роде, — поклонился он.
— И как же ты мог бы послужить восстанию? — Паратуз испытующе смотрел на собеседника.
— Мой клинок разит без промаха, и на передовой я могу заставить пожалеть многих ваших врагов, что выступили против вас. Я могу быть и тенью в ночи, перерезая глотки неугодным или неудобным вам людям. Я могу научить вас и ваших солдат сражаться так, как это делают короли и мореплаватели Запада, — окончив, Нибрас снова картинно поклонился.
Казначей тяжело вздохнул.
— Что хочешь за службу?
— Если мои заслуги в победе будут велики, прошу дать мне пару золотых на дорогу дальше, а пока мне нужен кров, еда, немного эля для меня и моей спутницы.
— Тоже убийце? — поднял одну бровь Паратуз.
— Нет, просто девушке, что путешествует со мной ради приключений, — улыбаясь, проговорил чужестранец.
Паратуз покачал головой и обернулся к Богатуру, как будто желая посовещаться с ним, а сам выигрывая себе время для размышлений. Но у наследника престола был уже свой план: он сгрёб со стола какой-то документ, смял его и кинул в сторону чужеземца. В мгновение ока Нибрас сделал взмах рукой, и, вылетевший у него из рукава метательный нож, проткнул бумагу, вонзившись в деревянный столб позади Паратуза. Казначей аж подскочил на месте, а Богатур рассмеялся и захлопал в ладоши. Чужестранец вновь театрально склонился.
— Мне он нравится, — сообщил претендент на престол.
Казначей только недовольно вздохнул.
— Научишь нашу гвардию приёмчикам, чтоб больше к нам не врывались, — сказал уже Нибрасу Богатур. — Начинаешь прямо сейчас. Если преуспеешь до вечера — разделишь со мной стол и получишь комнату в этом доме, нам есть о чём поговорить, — в голосе любителя всего западного читалось нетерпение.