В моей голове снова звучит голос, который произносит: «Докажи». Генерал прав: я понятия не имею, как выглядит Винтер. Я была такой эгоистичной, ограниченной и глупой, потому что хотела что-то значить для своего королевства, сделать для него что-то, но до конца не осознавала, насколько сложна вся ситуация. Я подавляю смешок, ненавидя себя за то, что так долго не понимала, насколько прав Генерал. Жду не дождусь того дня, когда он хоть раз ошибется.
Терон прочищает горло, и я понимаю, что опустилась перед картиной на колени. Я не свожу с нее глаз, одной рукой прижав к груди книгу, а другую протянув к деревьям, словно если дотронусь до них, то смогу снять с веток снег.
— Я могу повесить ее в твоей комнате, если хочешь, — произносит Терон.
— Спасибо, — выдыхаю я и смотрю на него.
Терон улыбается мягко и нежно, его глаза сияют, а потом улыбка медленно тает.
— Мы вернем его, — говорит он.
Я вцепляюсь в фолиант еще крепче и сглатываю, пытаясь удержать слезы.
— Мы? — Я качаю головой. — Они вернут его. Я же… — горло сдавливает, и я умолкаю.
Мне не должно быть так больно. Ведь все правильно. Это то, что я должна сделать, — выйти замуж за принца Корделла. Ради Винтера.
Терон прислоняет картину к спинке дивана и одной рукой рассеянно водит по раме. На его лице появляется отрешенное выражение, словно он вспомнил какую-то старинную сказку.
— В одиннадцать лет я чуть не вступил в ряды гильдии вентраллианских сочинителей, — произносит он.
— Правда? — удивленно поднимаю я брови. — И что случилось?
— Ничего хорошего, — смеется он. — Я написал королю Вентралли — свояку моей матери — и получил его особое одобрение. Я все продумал: как туда добраться, где остановиться, сколько сопровождающих взять. Я так гордился собой и так сильно этого хотел. — Взгляд Терона устремлен куда-то за мое плечо и направлен в прошлое. — За пять дней до отъезда отец прислал в мои покои распорядителя с сообщением, что во дворе меня ждет карета, которая отвезет на военную базу, расположенную на корделлианском побережье. Следующие три года я должен был провести там и пройти обучение под руководством одного из отцовских полковников. Отец знал о моих планах и поездке в Вентралли. Я сам рассказал ему об этом, но предположить не мог, что он отправит меня обучаться военному искусству и управлению ресурсами, а не живописи и поэзии. Однако это не помешало мне заниматься тем, чем я хочу, и приглашать в Корделл самых лучших сочинителей и художников. В твоей жизни всегда будут они, Мира. Они будут принимать решения, будут строить твое будущее. Важно найти способ остаться при этом самой собой.
— А у нас будет такая роскошь?
Как я его понимаю! Вот он стоит передо мной, наследник Корделла, посреди вороха книг и картин, ставший полководцем и сохранивший любовь к искусству. Он приспособился ко всему, что жизнь ему навязала.
Терон вздыхает, и его плечи едва заметно никнут.
— Мне необходимо в это верить.
Я хмурюсь. Возможно ли это: быть той, которая нужна Винтеру, и той, какой хочу стать сама?
— Можно мне взять эту книгу? — приподнимаю я фолиант.
Терон кивает, даже не видя, что я выбрала.
— Конечно. Бери все, что хочешь. — Он касается картины. — И я пришлю кого-нибудь, чтобы повесил эту картину у тебя. А теперь на очереди… — его лицо снова освещает улыбка, — зверинец?
15
На следующее утро, когда Роза с Моной приходят умолять меня посетить урок по этикету, я запросто соглашаюсь, шокируя и себя, и их. Роза замирает у шкафа с небесно-голубым платьем и темно-синей лентой в руках. Она недоверчиво щурит глаза, а пару мгновений спустя спешит встать между мной и балконом.
— Это какая-то уловка? — вопрошает она, пытаясь даже вытянуть руки, дабы преградить мне выход на балкон и не дать спрыгнуть вниз.
— Нет, — соскальзываю я с противоположной стороны кровати и спокойно глядя на нее. — Я пойду.
Роза морщит лоб.
— И наденете подобающий наряд?
— Да, — хмурюсь я.
— Без оружия?
Я издаю стон.
— Разве я не пошла на компромисс?
Морщинки на лбу Розы углубляются, и она сердито цокает языком.
— Оружию нечего делать во дворце.
Она пересекает спальню широкими шагами и кладет платье с лентой на постель. И как только оно ложится на смятые простыни, она тут же проворно начинает расстегивать пуговицы на моей ночной сорочке. Роза словно боится, что если не будет достаточно расторопна, то я успею передумать. Я начинаю инстинктивно уклоняться от ее рук, но тут же себя одергиваю. Я выдержу. Я все это выдержу — свадьбу, уроки, какие бы мне Ноум там ни готовил, — и помогу своему королевству. Если Терон в силах выдержать это, то и я в силах. И потом — я буду наделена властью несравнимо большей, чем обычный солдат. Это будет мне на руку.