Глава 7
В Граничке обоз остановился дня на три. Тут и кузня добрая была, и общинная изба нашлась, и трактир с добрым хмельным медом и горячими пирогами. Горыня успел и с Зорко Военежичем переговорить, и со Златаном Удаловичем, и даже к Зареславу подойти — чтобы воеводские воины и его обоз берегли, а он уж не откажет в помощи на привалах, да и припасов в дорогу успел закупить изрядно.
Воины не сильно возражали. У купца всего четыре телеги да возок с дочерью и ее нянькой. А бойцов добрых дюжина — хватит и свои возы прикрыть, и чужим помочь. Радостный Горыня в последний вечер созвал всех в общинную избу и накрыл роскошный стол, заставив старосту потрясти запасы. Тут была и рыба, томленая в сливках с кедровыми орешками, и печеная вепрятина, и хрустящие побеги папоротника, соленая черемша, оленина пареная с грибами — в общем, все, чем могли похвалиться местные добытчики. А ко всему этому выставил Горыня преизрядно меду да пива, а сам примечал, кто как пьет.
В общем-то, воины понимали, что завтра в путь, и лишнего себе не позволяли. Да и караулы даже в деревне выставляли надежные — не только девиц везут, но и дань! Не дай боги печать поломает кто!
Между тем девицы, коих в обозе собралось уже три, тоже решили немножко отдохнуть и повеселиться перед дальнейшим путешествием.
Старостина велела сыновьям натопить малую “женскую” баню, в которой обычно купали младенцев да стирали всякое женское. Няньки принесли в предбанник пирогов, оленины, малины в меду и даже пряников, напеченных женой старосты к грядущему перелому зимы. Конечно, сладости стоили дорого, но Горыня не поскупился — все оплатил! Хотелось ему, чтобы Заряна подружилась с Усладой и Радомирой — невесты княжеские будут женами боярскими, станут покупать товары разные да с вотчины своей продавать что-то, а тут и знакомство с купеческой дочерью кстати.
Так что девы сперва намылись хорошенько, напарились, а после, закутавшись в шали, в одних сорочках сели в предбаннике да сначала поели доброй еды — мяса, каши да пирогов рыбных. Услада на Радомиру да Заряну с изумлением смотрела — обе ели так, что за ушами трещало.
— Ты на меня не смотри так, — хмыкнула Бусовна, отламывая добрый кусок икры, жаренной в молоке и яйцах, — я за день в седле так намаюсь, что к вечеру и ложку до рта не донесу. Ладушка моя юшкой напоит, и все. Так что сегодня сытно поем, а завтра в пути растрясу.
— Мне матушка с батюшкой велят досыта есть, — пожала плечами Заряна, — коли голодная из-за стола встаешь, силы не будет в лавке стоять. С рассвету до закату торговля идет. Зимой-то ладно, недолог день, а летом измаешься!
— Так ты в лавке сама стоишь? — ахнула Услада. — А как же приказчики?
— Приказчики тоже стоят, а я для догляду нужна. А еще коли в лавку девица или почтенная госпожа зайдет, да пожелает купить что-то женское, деликатное, то приказчиков к ней и близко пускать нельзя — распугают. Вот тут уж я выхожу или маменька.
Тут к девицам нянька заглянула и, подмигнув, налила им по рюмочке сладкой наливочки — на глоток всего, малиновой, сладкой, да много ли девицам после бани надо? Чуть губы смочили, и болтовня сразу интереснее пошла.
— А что такое женское и деликатное купить надо бывает? — вытаращились на купеческую дочь боярышни.
— Ой, то ли сами не знаете? — всплеснула руками Заряна.
Девицы помотали головами, а на лицах их появилось выражение изумленного нетерпения.
Заряна замялась, но решила, что вреда от ее болтовни не будет:
— Косы накладные у нас в лавке купить можно, — призналась она, — из конского волоса плетенные, крашеные, на любой вкус. Есть такие, что лентой подвязываются к затылку, а есть такие, что как шапка надеваются!
Боярышни хором ахнули. Выросшей без матери Радомире о таких ухищрениях никто не рассказывал, а Усладу боярыня от женских забот берегла. Да и зачем бы Бусовне и Светомировне накладные косы? Боги их волосами щедро одарили!
— Краски папенька с юга привез — белилы, румяны, сурьму для бровей, — продолжила удивлять новых знакомиц купеческая дочь. — Столичные боярыни замужние любят лица красить!
— Зачем? — не удержала любопытства Радомира.
— Так замуж выйдут, понесут, дитя матерью питается, тут-то и волосы, бывает, лезут, и краски все с лица сползают. Ни румянца, ни бровей тонких не остается, — со знанием дела поведала Заряна. — Тогда и рисуют себе и белизну, и румянец. Главное — лишка не положить, чтобы не сыпались белила, как штукатурка со стены!
Девицы от таких разговоров пришли в изумление, но интереса не потеряли.
— Еще тонкого шелку на сорочки исподние. У нас ткани разные есть — и тоненькие такие, что руку напросвет видать! Коли сорочку из такой ткани шьют, значит, девица замуж собралась!