Но все же старый воин слушал внимательно — вдруг мелькнет что-то интересное? И мелькнуло. Оказывается, Светомир отправляет в сопровождение дочери троих своих сыновей. Зареслав, Красибор и Окомир тихо сидели на дальнем конце стола, осторожно прислушиваясь к беседе.
Старшие сыновья воеводы выглядели совсем уж взрослыми, однако, судя по вышивке на рубахах — все еще ходили холостыми. Златан спрятал понимающий прищур в тарелке с огурцами.
Женить сыновей недолго. Мужи бравые. Да только в этой глухомани воевода самый первый изо всех. Девиц даже равных его сыновьям по знатности нет. Вот разве что Радомира — тоже дочь воеводы и второму-третьему сыну вполне бы в жены сгодилась. Еще и наследство от батюшки — целый городок, пусть и в глуши. Да то ли Бус Доброгорович дочь хорошо так прятал, то ли не интересовался Светомир Драганович соседями. О Тулее мечтал. Вот и проморгал. Думается, старый Бус не отказал бы соседу в браке, коли бы один из его сыновей дочери по сердцу пришелся. А теперь поздно — княжья невеста. Если и дозволит Вадислав Златомирович кому-то из Светомировичей к Бусовне присвататься, так уж после отбора и на своих условиях.
Однако свои размышления Златан благоразумно оставил при себе. Пожевал закусок, хлебнул меду, а как прилично стало, вышел, будто до ветру, и послал дворового мальчишку к Ладе Волеговне. Нянька вышла быстро. Огляделась и к саням засеменила, будто взять чего понадобилось. Гонец же подошел к с другой стороны и начал помогать ворочать тяжелые сундуки, потихоньку спрашивая:
— Как боярышню приветили?
— Встретили хорошо, грех жаловаться, — призналась Лада, — сразу к боярышне и поселили. Лавку застелили чисто да мягко, баньку топят. Только вот… боярыня сперва и носа не казала, все на няньку боярышни свалила, а как Радомира батюшку своего упомянула, так и боярыня пришла, почетом и лаской приветила.
Гонец кивнул, понимая, в чем подвох, и коротко пересказал няньке то, что знал сам.
— Так что гляди уж за боярышней, как бы не окрутили ее тайно. И так не все невесты до столицы доедут! — припугнул няньку Златан.
— Что, и на смертоубийство пойдут? — ахнула женщина, прижимая к губам пальцы.
— Здесь-то не тронут. Здесь боярышня живой да здоровой нужна. А поближе к столице — там за кусок земли княжьей горло порвут!
— Спать не стану, пока взамуж нашу горлинку не отдам! — поклялась нянька и, вынув из сундука большую теплую шаль, засеменила в терем.
Гонец еще немного покрутился у саней, вынул из своего мешка пару грязных рубах — пусть уж чернавки воеводские постирают! Потом незаметно вынул скляницу с бодрящим отваром. Его всем гонцам вручали — вдруг такое будет дело, что надо не спать, не пить, не есть, мчать изо всех сил? Три глотка сделал — и сутки не уснешь! А ежели только малый глоточек — так усталость отступит, но подремать можно будет. Сделал Златан крохотный глоток — едва губы омочил, да и пошел в терем. Скоро баня и пир, надо бы взбодриться, чтобы не уснуть.
Ни баня, ни пир ничем гонца не удивили. Разносолов, конечно, подали немало, да на княжьих пирах он и не такую снедь видал. В баню гостя дорогого сам Светомир Драганович повел, а сыновья его гонцу да посланнику воеводы служили — воду подавали, веничком охаживали да квасом ржаным на каменку плескали.
Зорко Военежичу очень по душе такая забота пришлась — долгая служба немало на нем следов оставила, рубцами да шрамами тело перекрутила. Ему чистый пар да венички из целебных трав весьма помогли после долгой дороги тело расслабить. А Светомир Драганович прищурился хитро, да и сказал:
— А что, гости дорогие, коли не побрезгуете, еще одной редкостью вас угощу!
Златан и Зорко переглянулись — неужто воевода девок сенных гостям прислать велит?
— Э-э-э-э, — засмеялся воевода, — не о том думаете, гости дорогие. Калмык у меня есть. Старый уже, вида пугающего, зато лекарь, каких поискать! Пальцами тело распаренное так мнет, что обо всем на свете забываешь! Коли интересно, велю позвать. Сам-то каждую седмицу его в баню кликнуть велю, а то после седла боярыню порадовать нечем.
Гости переглянулись и согласились.
Сыновья Светомира застелили в предбаннике простыней широкую лавку, и вскоре вошел к ним низенький кривоногий старик с подточенными зубами. Златан содрогнулся. Слыхал он про племена, где вот эдак зубы точили. Мало хорошего про них баяли.