На следующий день после прокладки трассы я в обеденный перерыв выскочила в магазин спорттоваров и купила себе лыжи. Пока - попроще и подешевле. Как ни убеждала меня Маша поставить Снега в упряжку, мне хотелось попробовать ездить с ним самой.
Почему-то я была уверена, что умею ездить на лыжах. Наверное, эта наивная убеждённость зародилась во время детских поездок с родителями вокруг деревни. На самом деле я умела классно топать по проложенной отцом лыжне. Вот было удивление, когда выяснилось, что для скиджоринга этого маловато, за собакой надо бы ехать коньковым ходом, и скорости выдавать далеко не прогулочные... Вдоволь покувыркавшись в снегу, я кое-как научилась не наступать сама себе на лыжи и даже помогать Снегу, толкаясь палками, но этого было явно недостаточно. Глядя, как Дэн легко летит по трассе следом за Чуком и Геком, я дала себе зарок научиться ездить так же и каждое утро стала выходить в поле, чтобы покататься. Пока я пыталась учиться, Снег просто бегал вокруг. Главным открытием моих одиноких тренировок сделалось понимание, что прогулочные лыжи с насечками не годятся для нормальной езды коньком. И что палки нужны подлиннее. Пришлось внести в план предновогодних расходов покупку новых лыж.
Всё это время Светкина клетка мирно стояла у меня в комнате за дверью в сложенном виде. Снег вёл себя дома идеально, так что воспользоваться ею мне даже в голову не приходило. Выслушивая на работе бесконечные рассказы Аллы о всё новых проказах Эльфика, я поглядывала на неё свысока и чувствовала себя едва ли не вторым Цезарем Миланом*. Что уж там, я даже позволяла себе давать Аллочке советы: гулять со щенком побольше и заняться с ним спортом, приводя в пример себя со Снегом. Знала бы, чем мне вылезет моё хвастовство - держала бы рот на замке.
Примечания:
*Цезарь Милан - американский профессиональный тренер собак, широко известен своим телесериалом «Переводчик с собачьего».
Январь
По давно установившейся традиции на новогодние праздники я всегда уезжала домой, в Уводье. В первые дни января наш старый домик словно просыпался от зимней спячки, наполнялся весельем, шумом и детскими голосами: приезжал из Ярославля брат с семьёй, младшая сестрёнка возвращалась из Питера, чтобы порадоваться короткому отдыху перед сессией. Тридцать первого, под вечер, родители доставали с чердака коробку со старыми ёлочными игрушками, и мы все вместе, расставив в снегу свечи и фонарики, наряжали ёлку на дворе. Рубили целый таз оливье. Отец вывешивал на крыльце гирлянду из разноцветных лампочек. Мама пекла пряники, неизменно вкладывая в один из них монетку "на счастье". Под бой курантов из придвинутого к окну телевизора мы пили шампанское возле ёлки и жгли бенгальские огни. А потом, уже устроившись на ночлег, тайком друг от друга бегали к печи, раскладывали в подвешенные в кухне носки небольшие подарки. На утро же, вскочив на лыжи и вырядившись в самодельные маски и мишуру, все, кто считал себя молодёжью (а значит, все, кроме родителей), оправлялись колядовать по деревне. Жилых домов кроме нашего там уже оставалось всего лишь три, но в каждом нас встречали шутливыми поздравлениями и символическим угощением из домашнего печенья и конфет.
В тот год, когда в моей жизни появился Снег, впервые праздник не задался. У брата вдруг расхворались дети, а сестра заявила по телефону, что нахватала "хвостов" и останется в общаге, заниматься. Кто знает, возможно, ей просто наскучили семейные праздники и захотелось отгулять Новый год в весёлой компании друзей...
О том, что праздник отменяется, вернее, сведётся к поеданию оливье перед телевизором, я, как водится, узнала последней. Накупив шоколадок, открыток, перчаток, носков и прочей чепухи, в последний вечер декабря я забрала из квартиры Снега и лыжи и отправилась на станцию. Через пол часа мы в самом приподнятом настроении выгрузились из электрички в Говешках (в детстве меня всегда весьма веселило название нашей станции, только повзрослев, я поняла, что оно происходит от слова "говеть", "поститься"). Дальше оставалось пройти четыре километра по расчищенной грейдером дороге, пересечь по мосту речку, а за ней уже милое родное Уводье встречало путника светом своего единственного фонаря. Обычно я приходила домой пешком, но в этот раз решила проехаться на собаке, представ перед роднёй в виде Санта Клауса. Я надела на себя купленную по случаю в супермаркете бороду и красный колпак, а на Снега - шлейку, встала на лыжи, и мы понеслись. Как это было здорово! Мороз щипал за щёки, с неба глядела полная луна, Снег мчался вперёд, а я кричала всем встречным и попутным: "Хоу-хоу-хоу! Счастливого Рождества!" Народ смеялся и махал нам со Снегом руками. Только скинув на крыльце лыжи, я почуяла неладное: слишком уж дома было тихо. И что-то я не заметила ёлки в сугробе у крыльца.