В дом попал через дыру в стене. Догорающей бумаги хватило на мгновение осветить вывороченные камни, кровать, фотографии в рамках на стене, плафон под низким потолком, распахнутую дверь и черноту соседней комнаты. Воцарился мрак.
«Так, спокойно, — мысленно проговорил Андрей, сделал вдох-выдох, — я попал в чье-то жилище, скорее всего, все мертвы. Доели корову и померли от голода. У меня есть ружье. Это хорошо, но нет света. Значит, надо найти бумагу или то, что может гореть. Так…, надо идти по стене, фотки точно могут гореть». Он еще несколько секунд медлил, вслушивался в мертвую студеную тишину, после чего вытянул левую руку и сделал короткий шажок вперед.
Половица под ногой мерзко простонало, сердце взбрыкнуло и помчалось галопом. Андрей замер. Шум собственного дыхания мешал слушать темноту. Вроде бы тихо, двинулся дальше.
Чуткие пальцы скользили по неровной каменной кладке. Шаг, за шагом, вот угол, поворот. «Справа должна быть кровать, еще пара метров и фотки». Нога наступила на что-то мягкое и скользкое. "Плевать", — Андрей наклонился вправо, принялся водить рукой по стене. Тронул рамку. Та качнулась и упала. «Черт», — мысленно выругался Андрей. Отметил, что не услышал удара о пол. Понял, это связано с той субстанцией, в которую вляпался, скорее всего, дерьмо, хотя не пахло.
Нащупал край картины, при этом коснулся чего-то холодного и студенистого. По спине пробежали мурашки. Андрей поднял рамку, отступил на шаг. Вырвал фотографию, поджог.
Он не угадал, это было не дерьмо. Нечто темное, желейное лежало кучей возле кровати, поблескивало слизью и напоминало лягушачью икру, только в десятки раз крупнее. Но не это напугало Андрея до потери личности, а человеческие ноги в мятых холщевых брюках, обутые в войлочные гамаши, выглядывающие из-под этой кучи.
Боль в пальцах привела в чувства. Андрей выронил дотлевающую фотографию. В угасающих отблесках пламени нашел взглядом лаз, уже точно знал — из норы и сломя голову бросился прочь. Жуткая кровожадная тварь с выпученными глазами, с частоколом острых зубов преследовала его. Щелкала пастью прямо за спиной.
Он не помнил, как оказался в сарае. Тусклый свет сквозь дыру раздвинул пространство и запустил время:
— Вытаскивайте меня отсюда! — громко сипел Андрей, отвязывая трясущимися пальцами веревку от рюкзака, озираясь на дыру в снежной пробке.
— Веревку, веревку кидай! — крикнул сверху Лешик.
— Заткнись, — шикнул на него Андрей.
Наконец, справился с завязками. Бросил кольца в протянутые руки. Стоя на коленях, Лешик поймал веревку с первого раза.
Андрей наскоро обмотал талию, привязал снегоступы к вещмешку, повесил за плечи, ружье на шею, просипел:
— Тяните.
Они тянули. Снег продавливался, ноги скользили. Им не хватало сил. И высота-то смешная — трех метров не будет. Андрей заметил у стены длинную жердину. Отвязался, сбегал за ней, сунул в дыру. Помогал Лешику и Максиму поднимать себя, взбираясь по палке.
Общими усилиями, наконец, оказался наверху. Первым делом Андрей закрепил на ногах снегоступы, после чего через двухметровый промежуток омотал Максима и Лешика. В связке пошел первым.
Брели, пока не кончились силы. К этому моменту стемнело, часы показывали четверть одиннадцатого. Заснеженное голое пространство было неуютным и опасным. Небольшой горный выступ слева решил проблему с ночлегом.
По прикидкам от мертвого дома удалились километра на четыре. Костер разводить не стали, поели всухомятку. Андрей сторожил ребят всю ночь, задремал лишь под утро. Сон виделся жутким — идет по оледенелому с разбитыми стеклами, со снежными заносами вагону. Двигается не спеша, смотрит по сторонам, заглядывает в купе. Уже прошел половину, все места пустые. За разбитыми окнами белая равнина, падает снег. Кругом тихо, слышно скрип снега под ногами. Сдвигает очередную дверь, видит двух замерзших людей. Заходит внутрь и разглядывает их. Жену узнает по рыжим волосам, она сидит за столиком, смотрит в окно. Напротив под одеялом Ксеня и тоже окоченевшая. Стекло целое, снега нет, только жуткий холод. Намного холоднее, чем в коридоре. Изо рта Андрея вырывается струя пара. Ноздри немеют, кожу на лице стягивает, мерзнет лоб. Сердце бухает. От страха чешутся голени. Только собирается уйти, как дверь захлопывается. Андрей кидается к ней, пытается открыть. Дергает, дергает дверную рукоятку — никак. Слышит за спиной, будто лед трескается, а затем голос жены как со сна — слабый и вялый:
— Мы еще не приехали. Кондуктор сказал не выходить.