…Когда Нина, плотно притворив дверь, вышла от Незнамова, минуту, две в кабинете было тихо. Потом руководитель мастерской показал сухоньким пальцем на Романова, гневно сказал:
— Десятки, сотни архитекторов принимают дома…
— Тысячи, — добавил сидящий у окна (к большому сожалению, мы не знаем ни его должности, ни фамилии!).
— Что тысячи? — осведомился руководитель мастерской.
— Будет правильно сказать: не десятки и сотни, а тысячи архитекторов принимают дома.
— Совершенно верно. Так вот, Романов, у всех все в порядке, только у вас обязательно что-нибудь случается.
— Э-э… гм!
— Вы раньше встречались, Романов, с такими девицами?
— Э-э!
— Говорите прямо, не тяните.
— Нет.
— Сядьте, пожалуйста! Когда вы входите, то у остальных уже нет жизненного пространства… Вот так. И улыбочку эту вашу оставьте… Не можете? Ну черт с вами, улыбайтесь… Значит, не встречались? А я уже имел счастье с такими вот очаровательными особами, весьма принципиальными, иметь дело. Им кажется, что они борются за все человечество!.. Они готовы немедленно бежать в главк, Моссовет, горком — всюду доказывать свою правоту. Между прочим, при этом не забывают по очереди строить глазки всем руководящим товарищам. А вы присмотрелись к ним?
— Э-э… гм-м! К кому?
— К глазкам, — разъяснил сидящий у окна.
— Э-э… гм!.. голубые.
— «Го-лу-бы-е»! — насмешливо протянул руководитель мастерской. — Не цвет тут важен, а о чем они говорят. Если б это было лет двадцать назад…
— Тридцать, — поправил сидящий у окна.
— Ну, тридцать! Согласен. Так я бы не только этот дом не принял, но все дома, которые она строит — не принимал.
— Э-э… гм! Но вы же по телефону мне приказали…
— Ну да, приказал… Эх, о чем с вами говорить! — Руководитель мастерской встал и прошелся по кабинету. По дороге он заглянул в листок бумаги, который писал сидящий у окна; остановился посередине комнаты и, засунув пальцы в карманчики жилета, добавил: — Ничего не поделаешь, придется поехать посмотреть, что вы там напринимали. Эта же особа не отстанет?
Романов тоже встал.
— Э-э… Она уходит со стройки.
Когда на перекрестке, под носом у двух регулировщиков — один из которых сидел в стеклянной будке, а другой, как футбольный судья, находился в гуще игроков-машин — Нина выскользнула из машины и исчезла в толпе, сразу раздалось два свистка. Регулировщик из стеклянной будки от изумления даже вышел на лесенку и поманил Юрского к себе.
Юрский подъехал к тротуару, остановил машину и, вздыхая, подошел к будке, держа в руке кучу документов.
— Права? — Хотя регулировщик знал, что сейчас изничтожит нарушителя (Юрский, кроме всех своих должностей и даже степени кандидата наук, сейчас приобрел новое качество — Нарушитель), по столичному этикету он козырнул.
Юрский, все так же вздыхая, протянул книжечку.
— Удостоверение личности, — ласково потребовал регулировщик.
Сейчас, когда он получил документы, уже можно было обрушить на владельца машины все претензии за тяжкие нарушения. Но открыв удостоверение, регулировщик удивленно посмотрел на Юрского:
— Санэпидстанция нашего района? Главный врач?
— Так точно, — смиренно подтвердил Юрский.
— Что же вы, Семен Владимирович?.. Хорошо, а кто же эта гражданка, что выскочила из машины?
Конечно, Юрский никак не мог подставить под удар Нину Петровну, особенно учитывая состояние, в котором она находилась.
— Виноват, товарищ сержант, незнакомая; попросила ее подвезти, — сказал Юрский, преданно глядя на регулировщика.
— Незнакомая?! Может, все же вспомните фамилию? Звать как?
Юрский отрицательно покачал головой.
Регулировщик несколько минут выговаривал Юрскому. В конце беседы он вдруг предложил прослушать несколько лекций для нарушителей. И хотя Юрский уверял, что товарищ сержант очень убедительно все ему втолковал, тот, спрятав документы в сумку, усмехаясь, заметил:
— Лекции очень хорошо освежают память, товарищ главный врач.
Чертыхаясь, Юрский еще полчаса мотался по улицам в надежде встретить Нину Петровну. Даже заезжал к пожарным, но нигде ее не было.
Уже из своего кабинета он позвонил на стройку. Какой-то девичий голос, всхлипывая, ответил, что Нина Петровна на четырнадцатом вместе с пожарником Ковяриным.
— Как с пожарником? — удивился Юрский. — Десять минут назад, не больше, я разговаривал с ним в Пожохране…
— Ну, так с председателем… Нет, с санврачом Юрским.