Послышались короткие гудки. Юрский недоуменно пожал плечами: что они там, на стройке, с ума все посходили? Сейчас он уже просто был обязан выехать на стройку.
Начальник отдела архитектурно-строительного контроля Игорь Михайлович Кононов, закончив прием, это было около 17.00, снова вызвал к себе Возникова.
— Ну, что будем делать? — спросил он, насмешливо разглядывая контролера.
Возников молча протянул заявление.
— Нет, с этим пока подождем. Я спрашиваю, что будем делать с корпусом номер четырнадцать? Там действительно много недоделок?
Возников пожал плечами.
— Отвечайте! — приказал начальник отдела.
— Малярные работы на восьми этажах…
— На восьми?
— Да… Потом лифт… потом…
— Ясно, можете не продолжать.
Начальник отдела посмотрел в окно. Хорошо сейчас на реке! Этот проклятый корпус номер четырнадцать, ершистая девица (а она совсем неплохо выглядит… глаза чего стоят!) и чудак Возников ломали все его планы. В 18.00 предполагалась неплохая поездочка… Он вздохнул, побарабанил пальцами по столу. М-да! Может, поручить Возникову? Искоса посмотрел на стройконтролера.
— Я думаю, вам нужно поехать на корпус четырнадцать, — строго сказал начальник отдела.
Возников молчал.
— Посмотрите, что там делается. Чего вы молчите?
— Я не поеду, — угрюмо промолвил Возников.
— Может, вам вообще надоела работа? Можно вам помочь.
Несколько секунд они смотрели друг на друга.
— Вот заявление, через две недели я не выхожу на работу, — тихо сказал Возников. Он встал.
Все таким же помятым был его пиджак, на коленях пузырились брюки, но сейчас это уже не вызывало иронии. Начальник отдела почему-то тоже встал.
— Но ведь… Причина?
Возников толкнул дверь, не поворачиваясь, глухо сказал:
— Вы мне очень надоели. Очень!
…Начальник отдела Игорь Михайлович Кононов все же поехал к реке, на пикник. Было все, как и полагалось у людей, понимающих толк в жизни: жаренное в специальном устройстве мясо, правда, оно получилось сырое и жесткое (втайне они, наверное, предпочли бы обыкновенную чайную колбасу), но это был шашлык; кислющее вино, напоминающее слегка разбавленный уксус (и тут участники пикника с удовольствием согласились бы на обычную «Столичную»), но эта кислятина называлась сухим вином. А шашлык, пусть и жесткий, запиваемый сухим вином, хотя и кислым, — согласитесь, это просто шикарно. Игорь Михайлович Кононов готов был пойти и на бо́льшие жертвы, только чтобы жить необычно, элегантно, казаться себе элитой. Но почему-то все время перед ним стояло угрюмое лицо Возникова и слышались слова: «Вы мне очень надоели. Очень!» Кононов, не попрощавшись, тихонько улизнул из компании.
В течение всего дня Важин ждал звонка Нины, сам несколько раз звонил ей домой, на стройку, но ее нигде не было.
Можно было предполагать что угодно и даже самое худшее — разрыв. Он встал из-за стола и прошелся по кабинету. Разрыв. Что это значило для него?.. Многое. Он вдруг понял, что то радостное приподнятое настроение, которое было у него в последнее время и которое он относил за счет выдвижения на новую, большую работу, связано только с Ниной. И возникло оно, когда Нина согласилась выйти за него замуж. Долгое время он считал себя особым человеком, у которого должна быть особая жизнь, не как у других. Он гордился своей выдержкой, деловитостью, умением работать по многу часов в сутки, требовательностью к себе, к окружающим. Но эта особенность делала его сухим, слишком «правильным», как ему когда-то сказала его знакомая Анна. И вдруг он начал вспоминать, как вчера, позавчера, сегодня выглядела Нина; ждать днями, тягучими, длиннющими, встречи с ней или даже короткого телефонного разговора. Он, такой твердый, устойчивый, привыкший, чтобы все было по его, оказался таким, как все. Боже, какое это счастье, быть таким, как все: выполнять капризы, звонить ей по телефону, когда не нужно звонить, приходить к ней, когда не нужно приходить, волноваться, ревновать… Быть как все! И вот сейчас… Нет, она переменилась к нему раньше, до этой злополучной приемки дома. Самотаскин?! Что могла найти эта удивительная девушка в скучном, упрямом чудаке? Не может этого быть, не должно быть! Ведь всегда он брал верх над Самотаскиным. И два года назад, когда тот был прорабом, и сейчас, когда Самотаскин управляющий трестом. Кстати… он подошел к телефону и набрал номер:
— Товарищ Наседкин?.. Это Важин говорит. Как там с управляющим трестом?
В трубке сначала раздалось покашливание. Начальник отдела кадров для солидности так обычно начинал разговор.