— На вашем представлении Сергей Сергеевич написал резолюцию: освободить Самотаскина и назначить управляющим Лисогорского. Приказ заготовлен.
— Подписан?
— Нет пока. Но Сергей Сергеевич не меняет своих решений.
— Хорошо… А куда Самотаскина?
— В другой трест идти отказался. Наверное, будем увольнять.
— Ясно.
— Позвоните через час, приказ уже будет.
— Спасибо. — Значит, управляющим будет Лисогорский. Этот тоже с неба звезд не хватает, легковесен, но кто угодно — лишь бы не Самотаскин!.. Почему так? Боится он его?.. Важин прошелся по кабинету. Улыбнулся. Нет, конечно, не боится. Но этот упрямый, бесталанный человек делает жизнь серой, скучной… Ну а Нина? Важин снова улыбнулся.
В комнату вошла секретарь.
— Игорь Ни-колаевич, — чуть запинаясь, обратилась она.
— Ну? — Важин пристально посмотрел. Секретарь опустила глаза. «Ничего себе девчонка, только уж очень робкая».
— Пришел Гуляйбеда. — На этот раз она смотрела прямо.
— Кто-кто?
— Вы его приглашали.
— Ну да, странная фамилия. — Важин усмехнулся. — Пусть войдет.
Секретарь впервые тоже улыбнулась, чуть-чуть; вышла, очень аккуратно притворив дверь.
Начальник ремонтного управления Карп Иванович Гуляйбеда, как это обыкновенно случается, совсем не соответствовал своей фамилии. Был весел, округл, и вся его деятельность была направлена не на организацию различных бед, а именно на их ликвидацию. Он вошел в кабинет, приветливо поздоровался, поставил на пол огромный портфель.
— Слушаю вас, Игорь Николаевич.
Важину одного взгляда было достаточно, чтобы оценить этого толстяка. Конечно, ничего не сделал. Сейчас начнет вилять, оправдываться, все с улыбочкой. Он прошел к столу, сел в кресло и строго-официально сказал:
— Садитесь… Были в квартирах?
— Так точно, Игорь Николаевич.
Но Важина не так легко было провести. Он взял со стола книгу, где были записаны жалобы посетителей.
— У Миронова были?
— Так точно.
— Акт.
— Пожалуйста, Игорь Николаевич, — Гуляйбеда опустил руку в портфель и положил на стол листок.
Важин посмотрел акт. Все было сделано как полагается: перечень дефектов, объем работ и даже — чего Важин не поручал — подсчитана стоимость. Важин удивленно кашлянул:
— Ковалевский?
Гуляйбеда вытащил из портфеля папку.
— У вас на приеме было двадцать два человека, Игорь Николаевич. Тут в папке двадцать два акта.
Важин полистал папку, сравнил акты с записью в книге. Все было правильно. Странно, совсем этот Гуляйбеда не похож на делового, исполнительного работника.
— Ну а к работе приступили? Я просил вас все сделать срочно.
— Нет, Игорь Николаевич.
Вот-вот! Он все-таки не обманулся. Этот ремонтник бумажки сочинил, а к делу так и не приступил.
— Почему? — недовольно задал Важин привычный вопрос.
Гуляйбеда привстал.
— Да сидите, пожалуйста. Не тянитесь… не люблю этого. Почему вы не начали ремонт?
Гуляйбеда понимающе улыбнулся:
— СУ, Игорь Николаевич, как известно, на хозрасчете…
— Короче, Гуляйбеда.
— Короче — межпанельные швы в большинстве своем некачественные. Допущен брак при закладке фундаментов, техническое подполье постоянно затоплено. В первом этаже из-за сырости и скверного запаха жить очень трудно. Во многих квартирах дома вздулся паркет, он был уложен на сырое основание. Плитка…
— Все. Хватит перечислять!
Гуляйбеда вежливо наклонил большую лысую голову.
— Плитка в ванных комнатах восемнадцати квартир требует переделки…
— Я сказал — хватит!
— Ясненько, Игорь Николаевич. — Гуляйбеда привычно опустил руку в портфель и, не глядя, вытащил из его чрева несколько сколотых листков, почтительно протянул Важину.
— Что тут еще?
— Смета, если позволите, тридцать две-с.
— Что, тридцать две?
— Тысячи, Игорь Николаевич. Стоимость ремонта. Я был в райжилуправлении. У них средств нет. Дом только год как заселен.
— Ну и что?
— Позвольте, Игорь Николаевич, узнать, кто будет платить?
Важин не взял сметы.
— Все должно быть сделано за три недели. Ясно вам? — Он строго посмотрел на Гуляйбеду. Этот улыбающийся начальничек ремонтного СУ, кажется, был не так прост, как показалось вначале.
— Ясненько. Сделаю.
Гуляйбеда встал, опустил в портфель акты и смету, поклонился:
— Всего вам самого наилучшего, Игорь Николаевич.
— До свидания.
У дверей Гуляйбеда остановился: