Он стал серьезен. От этого его лицо, волосы, глаза — все в желтом тоне — поблекли. Я вдруг поняла, что его улыбки, губки трубочкой наиграны и, наверное, даже отрепетированы дома перед зеркалом.
— Мне несколько непонятно, почему я должен от вас такие слова выслушивать? — медленно произнес он.
— А потому, что я генподрядчик и принимаю от вас работу, кстати, плохо принимаю. Вы бракодел! — еще резче, уже не владея собой, закричала я. — Видели, как плакала женщина? Видели?.. Ладно, можете идти подписывать свои процентовки. Действительно, жалко, что вчера я не была на комиссии. Дом бы не сдали. Заставила бы вас переделать работу. Ну!.. Идите, пожалуйста, а то наговорю вам дерзостей.
Но он не ушел. Мы молча пошли к прорабской.
— Посидим тут, — он показал на скамейку, — объяснимся.
Мы сели. Мимо нас по шоссе одна за другой шли машины. Большей частью грузовые. «Молоко», «Мебель», «Цемент» — было написано на их кузовах.
— Пожалуйста, не думайте, — вдруг сказала я, хоть и не хотела первой начинать разговор, — не думайте, что уж так хорошо отношусь к работе. И я порой… Но понимаете, это же страшная вещь! Вон идут машины, неужели все, что они перевозят — молоко, мебель, цемент, — тоже брак, халтура? Я не хочу читать вам мораль, пустая вещь, все равно вы будете работать по-прежнему, но разве вы никогда не задумывались, что на работе нужна хотя бы элементарная порядочность? Понимаете — элементарная!
Он молчал.
Я рассказала ему о стариках, которых посетила в Минске. Он все молчал.
Подошел мастер Семен, длинный, несуразный, похожий на циркуль. Он работал моим помощником.
— Ни-на Петровна, — как всегда в начале фразы заикаясь, сказал он, — привезли наружные панели. В углах кое-где облицовка отлетела. Я все же приказал панели принять.
Кудреватый оживился:
— Вот-вот, Нина Петровна. Вот так и я принимаю паркетную клепку повышенной влажности. А попробуйте из нее сделать хороший пол. Принимаю мрачные обои. Если не приму, совсем ничего не дадут…
Теперь уже молчала я.
— Строители зачастую делают неровную стяжку для линолеума. Не принимать? — дожимал Кудреватый. — Почему вы молчите, Нина Петровна?
Семен озабоченно посмотрел на меня.
— Я пойду, — сказал он.
— Сидите, Семен!.. Ну, а стены на кухнях почему в пятнах? — спросила я Кудреватого.
— Снова вы, строители, виноваты, не высушили стены. И потом — сроки…
Есть ли в жизни нечестная правота? Кажется, эти два слова несовместимы, но другого определения я подобрать не могу. Да, он был прав: ему привозили материалы низкого качества, строители зачастую плохо готовили поверхности, но разве можно оправдать то, что он сознательно делал брак.
— Ах, бедненький, бедненький, — сказала я как можно презрительнее, — влажность, строители, сроки. Просто — недобросовестно относитесь к делу. Так, порхаете с улыбочкой, именно с улыбочкой. Дикая вещь получается, дикая! Мы строим дома со всеми мыслимыми удобствами; и бесплатно, слышите, Кудреватый, бесплатно государство дает их людям. А они, новоселы, вместо того чтобы радоваться, быть счастливыми, плачут, огорчаются. В чем тогда смысл нашей работы?.. Знаете ли вы, что слово «строитель» уже употребляют иронически. Еще немного, и оно станет, равнозначно слову «халтурщик». Знаете вы это?
Наконец-то я добилась своего — Кудреватый рассердился.
— Слушайте, Семен, — резко сказал он, — Нина Петровна, пользуясь уж не знаю какими правами, позволяет себе черт знает что. Будьте вы судьей в этом споре! Чего она требует от меня? Чтобы я не принимал паркет повышенной влажности? Предположим — не принял; темные некрасивые обои — не принял; непросушенные плоскости от строителей — не принял. Но что от этого изменится? Паркет и плохие обои повезут на другую стройку, там их все равно пустят в дело. Спросите работников фабрики, выпускающих обои, и они вам расскажут о нехватке хороших красителей; пойдите на завод, выпускающий красители, там вам расскажут о плохом сырье… Круг! А она хочет, чтобы я, букашка, изменил что-то. Права она?
Семен молчал. Снова вроде был прав Кудреватый, но опять это была «нечестная» правота.
Помнится, я тогда закричала:
— Вы не букашка, мой миленький Кудреватый! Вы просто халтурщик! Извините, не могу в вашем стиле сказать это слово — уменьшительным. Если так будет рассуждать каждый, то, конечно, ничего не получится. Мы все обязаны, понимаете, Кудреватенький, обязаны именно на своей работе не допускать халтуры. Да, не принимать плохие материалы, неподготовленные поверхности… Не принимать!