Посетитель закурил и вышел. Это еще лучше. Пусть по коридору погуляет.
Дверь кабинета открылась, показалась голова Писарева.
— Тут, Аглая Федоровна, никто из главка не приезжал?
— Из главка? Нет.
Аглая Федоровна плату Писареву с лихвой отрабатывает. Мало, что почерк у него никудышный, еще и текст приходится править. Этот Писарев не понимает, что такое прилагательное, причастие, где ставит две буквы «н», а где одну. О запятых вообще не думает… Последние страницы в повести еще не дописаны.
Писарев забежал к ней сегодня в 8.40 (она всегда приходит на двадцать минут раньше). Лицо его скуластенькое, молодое.
— Ну как, Аглая Федоровна?!
— Напечатала.
— Все?
— Сто пятьдесят страниц.
— Ого, хорошо!
Тут она спросила, как Писарев хочет закончить свою повесть. Он на секунду задумался:
— Не знаю, Аглая Федоровна. Злодеев, вредителей сейчас на стройке не бывает. Может, аварию какую придумать?
И такая радость на личике написана, что она от замечаний воздержалась. Триста страниц по двадцать копеек — это будет шестьдесят рублей. Лучше сберег бы парень деньги к отпуску, погулял бы. Или куртку какую купил. Она прикидывает, что еще можно приобрести за шестьдесят рублей… Сорочек пять, если хлопок с лавсаном.
Микрофон на столе зашипел. Аглая Федоровна насторожилась, это управляющий.
— Аглая Федоровна…
— Слушаю-слушаю вас, — с почтительным придыханием ответила секретарша.
— Да не перебивайте вы меня.
— Слу…
— Из главка никто не приезжал?
— Нет-нет!.. Извините, тут вас посетитель один ожидает, я его, как вы приказали, не пропускаю.
Микрофон невнятно выругался.
— Я… я… — испуганно произнесла Аглая Федоровна.
— Ну что с вами делать! А? Мы тут полчаса его ждем.
— Я… я! Думала, чтобы вас не беспокоили…
Микрофон язвительно засмеялся:
— Вы, милая, басню Крылова «Пустынник и медведь» помните?
— Да-да, помню.
— Эх!.. Зовите его скорее.
— Сейчас-сейчас, он в коридоре… Сейчас-сейчас!
Первого, кого Петр Иванович увидел, когда вошел в кабинет, был Важин… То, что люди называют случайностью, а на самом деле закономерность, преследовало его. Надо же было через два года снова встретиться, да еще при таких обстоятельствах!
В кабинете за длинным столом — по современной моде он стоял отдельно от письменного — расположилось еще человек десять, но Петр Иванович видел только Важина. Так он и остановился в дверях.
Важин тоже несколько секунд насмешливо рассматривал его.
— Заждались мы вас, Самотаскин… Видите, — сдерживая улыбку, обратился Важин к присутствующим, — вот что значит блюсти интересы дела. Прямо с поезда — и в главк. Из главка тоже… не теряя времени, к нам. Так сказать, с корабля на бал. А вы, Федоров, все недовольны… Сюда, пожалуйста.
Петр Иванович подошел к столу.
— Рекомендую, товарищи. Самотаскин, кажется, Петр Иванович. Назначен управляющим трестом, вместо меня. Садитесь, Самотаскин.
Петр Иванович сел.
— Какие вопросы будут? — спросил Важин.
— Есть вопрос, — начальник СУ-30 Федоров слегка приподнял руку. — Надолго к нам товарищ?
— К чему вы, Федоров, задаете этот вопрос? Ведь я уже вам говорил: на полтора-два месяца, пока подыщут человека.
— Так, понятно… А кем раньше работал товарищ Самотаскин?
— У меня старшим прорабом, когда я был начальником СУ, — нетерпеливо ответил Важин. — Последний год и. о. начальника СУ. Так, Самотаскин? Кажется, в Воронеже?
— Да.
— Понятно. Значит, был и. о. начальника СУ, сейчас и. о. управляющего трестом… А все-таки кто эти два месяца будет работать? — спросил Федоров.
Зазвонил телефон. Важин снял трубку. Несколько раз почтительно сказал: «Есть» — и торопливо встал.
— Меня срочно вызывает председатель райисполкома. — Повернувшись к Федорову, резко сказал: — Что вы тут комедию разыгрываете? Ведь я разъяснил: как зампред, я отвечаю за строительство в районе. Фактически буду… Короче: буду помогать. Вас устраивает это?
— Вполне. — Федоров демонстративно пожал плечами. — Значит, можно быть свободным?
— А это вы спросите у Самотаскина. — Важин быстро вышел из кабинета.