Мы шли по дорожке. Неправдоподобно большой диск солнца висел впереди, казалось, он угасал, — алел горизонт. Вправо, влево — старые дубы с огромными дуплами, с темной корой; близко к ним прижимались тонкие белые березки, дальше видны рыжеватые сосны. Стучал дятел, о чем-то перекликались неведомые птицы… Жил себе лес-лесок, жил своей жизнью. Конечно, мог человек уничтожить его, запросто. Или — тоже запросто — сделать посадки и расширить лесок. И потому людям казалось, что деревья эти, птицы, трава — все преходящее, слабое, не заслуживающее большого внимания. Но это было не так. Наоборот, потуги человека бывают жалкими перед мудрой целесообразностью природы.
— Посидим, Нина, — вдруг устало сказал Важин. Он опустился на скамейку. Я осталась стоять. — Ты разве не знаешь, что мой авторитет на новой работе зависит от того, как будет выполнена сдача жилья в районе? Если ты близкий мне человек, то должна помочь, а ты как будто нарочно вредишь мне. В чем дело, Нина?
— Пойдемте! — я потянула его за руку.
Он встал, и мы снова пошли рядом. Теперь молчала уже я.
— В чем дело? — повторил он, взяв меня за руку.
— Я помогаю. Это будет первый дом в районе с хорошей отделкой. — Пока мы разговаривали, солнце куда-то спряталось, на дорогу легли длинные тени. Мне вдруг стало скучно и тоскливо. — Послушайте, Игорь, вы действительно думаете, что во всем этом деле главное ваш авторитет?
Он хотел ответить, но я перебила его. Я рассказала о стариках в Минске, о споре с Кудреватым, о том, как работает на доме мой небольшой коллектив, как скучаю я по монтажу.
— Понимаете, Игорь, вы это или не понимаете? При чем здесь ваш авторитет?.. Ну а если это действительно так важно, то вы сможете возить начальство, разных людей, нужных вам, на дом и говорить им… Ну что говорят в таких случаях? Скажете: вот, мол, в нашем районе какой мы дом сделали! «Мы»! Да, вы сможете говорить «мы». Сможете сказать, что для вас забота о людях, будущих жильцах — главное, хотя они вас совсем не интересуют. И все будут смотреть на вас с уважением: вот какой в нашем районе хороший заместитель председателя! Извините, кажется, первый заместитель председателя…
Темнело. В аллеях зажглись фонари. Лицо Важина выглядело мрачным.
— Ну что ж, — медленно сказал он, — вы меня не щадите. Почему я должен щадить вас? Послушайте, Нина, неужели вы всерьез думаете, что один дом, даже с отличной отделкой, имеет какое-либо значение?
— Мне кажется, что в каждом деле должен быть почин.
— Нет, вы обманываете себя и, кажется, других. Сейчас еще нет возможности с такой тщательностью делать дома. Нет хороших материалов, поджимают сроки. Вся ваша работа впустую… И потом, — он взял меня за руку и усмехаясь спросил: — А вы-то, милая, разве ничего не собираетесь получить для себя?
— Что вы имеете в виду?
— Ну что? — Он осторожно подбирал слова. — Авторитет, может быть, немного славы… Или все это просто так?
Я высвободила руку. «Только не обижаться, спокойно-спокойно! — сказала я себе. — И правду нужно».
— Я уже рассказывала, что на отделку пошла вынужденно. Не люблю ее. Но… помните, два года назад у нас уже был примерно такой разговор. Тогда вы согласились: каждый человек должен прежде всего сам себя уважать. Помните? Халтурить — это себя не уважать, уподобиться Кудреватому. Этого не будет, Игорь.
Мы подошли к моему дому и остановились.
— Я вам скажу еще что-то, Игорь. Если вы попробуете принять этот дом незаконченным, я вас перестану уважать. И еще: если вы уволите Петра Ивановича за то, что он отстаивал свое мнение, это тоже будет недостойно. — Я протянула ему руку. — Извините, не приглашаю вас, поздно уже, устала.
— Старая любовь? — улыбаясь спросил он.
— Кто? Петр Иванович?.. Может быть, вполне может быть, Игорь. Только безответная.
Мы встретились взглядами. Он держался мужественно, был в тот момент очень хорош.
…Дома кот Лаврушка уселся на стол возле меня. Очень он чувствует настроение людей. Вчера, например, даже ко мне не подошел. Сегодня, когда я вернулась с работы, все время ходит за мной… Что, Лаврушка? Заглядываешь в записки? Все равно не поймешь… И березки за окном кланяются. Что, милые? Может быть, жалуетесь, что начал облетать ваш наряд? Какие вы стали худенькие!.. Ну ладно, спать.
Утром я искала союзников. Нет, если быть точной, сначала работала в бригаде штукатуров Шустика. Внедряла растворонасос и затирочную машину. Какое затасканное слово «внедрять»! Чем его можно заменить? Может быть, «применять» или «употреблять»? Нет, не то, не знаю. А что это слово означает, могу сказать: вот когда люди не хотят применять новое и всеми силами сопротивляются, как, например, бригада Шустика, а кто-то, как, например, я, заставляет их, то я «внедряю».