Было как раз время бегущих людей: мчались служащие, которые жили далеко от контор, учреждений, министерств; мчались рабочие, живущие близко от заводов, фабрик, строек; лихо трусили студенты, у них вообще нельзя было разобрать, когда начинаются занятия. Северов попробовал включиться в бег, но ноги пока еще не приобрели гибкости. Это после, в середине дня, он тоже сможет бежать, а пока с некоторой досадой замечал, что все его обгоняют. Пятьдесят пять!
Он пробовал сосредоточиться на своих делах, но куда там! Все мелькало перед глазами: люди, машины, вагоны метро, снова люди, снова машины.
Конечно, где-то было солнце, мягкое, утреннее, ветерок был, и он, ветерок, ласково заигрывал с машинами, людьми, с деревьями, покорно растущими среди асфальта. Но всего этого никто не замечал, всем командовали часы, стрелки часов.
Так пронесся он всю дорогу, очнулся только у входа в трест. Было такое впечатление, что его прогнали по трубе пневмотранспорта. Уже девять. У трестовской «Волги» какого-то пегого цвета, покручивая в руке цепочку с ключиками, стоял шофер. Северов не любил его: нагловатый парень, и притом всюду сует свой нос.
— Здравствуйте, Леонид Сергеевич, — поклонился шофер, включая Северова в орбиту своих всезнающих глаз.
— Здравствуйте. — Северов ни разу за все время не назвал шофера по имени. Не нравилось ему: человеку уже двадцать пять, взрослый, а его, как мальца, называют Костей.
— Управляющий уже приехал, — сообщил шофер.
Северов остановился.
— Это к чему вы мне говорите? — холодно спросил он. — Замечание?
— Что вы, Леонид Сергеевич! — шофер улыбнулся, — Чтобы я, маленький человечек, секретарю парторганизации замечание делал? А ни-ни!.. Просто думал, что вы захотите поговорить с управляющим…
— Встретиться с управляющим? — с интересом спросил Северов. — Возможно. — Ему действительно хотелось увидеть Петра Ивановича. Последняя встреча с Важиным оставила неприятный осадок. — А может быть, вы еще знаете, о чем мне нужно с ним говорить?
— Знаю.
— Окажите любезность.
Костя отрицательно покачал головой. Северов не настаивал, повернулся и пошел по ступенькам. Много раз стоял так Костя перед трестом, смотрел, как шагают по ступенькам люди. Ступенек было двенадцать. Косте казалось, что по тому, как поднимаются люди, можно определить их характер, во всяком случае настроение. Управляющий шел тяжело, Писарев взбегал вверх через две ступеньки, секретарша шла неуверенно и торопливо, Лисогорский — энергично, красуясь собою… а Северов — Костя посмотрел ему вслед — пойдет, наверное, очень уверенно. Он ошибся, Северов шел задумавшись, медленно.
Костя снова сел в машину, хотел взять газетку, но в это время подъехало такси. Из него вышли молодая женщина, как определил Костя, «весьма высокой категории», за ней выскочил парень, ладный, высокий, но видно, не очень воспитанный.
— Слушай, друг, — закричал он Косте, — Петр Ива в тресте?
Костя не ответил, углубившись в газету.
— Эй, друг, я тебя спрашиваю! — снова крикнул парень.
Костя лениво отложил газету:
— У меня среди друзей грубиянов нет…
— Ты что? — удивился парень.
Молодая женщина «весьма высокой категории» засмеялась, с интересом посмотрела на Костю.
— Постой, Алешка! — Она подошла к машине. — Извините, товарищ водитель, это, наверно, трестовская машина. Скажите, Петр Иванович, управляющий, уже приехал?
Для начала Костя представился:
— Константин Велихов!.. Управляющий уже полчаса как приехал. — Костя решил обязательно узнать, что это за особа.
Молодая женщина «весьма высокой категории» улыбнулась:
— Ах, извините, Константин Велихов, я нарушила политес. Меня звать Нина Петровна Кругликова. Спасибо!.. Пошли, Алешка!
Она быстро побежала вверх по ступенькам, за ней парень. Он грозно оглянулся на Костю.
«Вон оно что! — Костя высунулся из окошечка машины, глядя им вслед. — Наверное, это краля Важина. Отхватил, ничего не скажешь». И тут Костя снова подумал, как верна его теория. Усмехнувшись, Костя хотел мысленно поставить кралю рядом с Важиным, но это как-то не получалось.