— Ну, а вы, Петр Иванович, что-нибудь еще хотите сказать?
— Нет. Я ничего не могу добавить к тому, что говорил.
Кадровик, вежливо привстав, положил на стол проект приказа.
Северов понимал: если сейчас не вмешаться, совершится неправедное дело, но должен ли он высказаться против Важина, Лисогорского, уверен ли он, что Петр Иванович сможет потянуть трест. Когда Северов ехал сюда, все было ясно, сейчас он вспомнил начальника СУ Федорова, который был против Петра Ивановича, вспомнились ошибки управляющего. Эх, тяжел груз секретаря парторганизации! Он, мирный, уже пожилой человек, должен выступать против Важина. Почему должен, ведь… Не крутить, он не имеет права стать в сторону!
— Сергей Сергеевич!
— Да, — начальник главка, читавший проект приказа, поднял голову.
— Я хотел бы еще сказать: многие в тресте не считают Петра Ивановича плохим управляющим. — Северов помедлил, как хорошо бы сейчас прикрыть глаза, чтобы сформулировать мысль. — Я тоже переменил о нем мнение. Мне думается, что в другом тресте он мог бы работать… — Как уничтожающе смотрит Важин.
Начальник главка отложил ручку. Когда он обратился к Важину, на его лице появилась любезная улыбка.
— Может, действительно так сделать?
Важин пожал плечами:
— Мое мнение вы знаете. Самотаскин был и остался прорабом. Но… — Важин тоже любезно улыбнулся, — но главком командуете вы.
— Ну что ж, если никто не возражает…
— Я возражаю, — негромко произнес Петр Иванович.
— Вы, почему?
— Мы не должны все время уступать таким людям, как Важин… Когда вы снимаете меня с работы, я спорить не могу, значит, не справился. Но если вы переводите меня на ту же должность управляющего в другой трест, это значит — уступить Важину тогда, когда он ведет себя недостойно.
Важин вскочил.
— Как вы смеете так говорить! — закричал он.
— Сядьте, пожалуйста, и не кричите. Я отвечаю на вопрос Сергея Сергеевича, — спокойно сказал Петр Иванович.
Начальник главка с интересом посмотрел на него.
— Действительно, не стоит шуметь… Это ваше окончательное решение, Петр Иванович?
— Да.
— Хорошо, я посоветуюсь. Завтра сообщу.
Глава десятая.
Государственная комиссия
Государственная комиссия но приемке в эксплуатацию корпуса № 14 назначена на 30 июня в четыре часа дня.
Член государственной комиссии представитель райисполкома Анатолий Иванович Рюмин выехал в три часа. Сел в троллейбус, потом еще пробился в трамвай, переполненный людьми. Его прижали к билетной кассе, и всю дорогу, которая продолжалась двадцать одну минуту, ему пришлось опускать мелочь в кассу и отрывать билеты. Сухощавый, несколько желчный Анатолий Иванович Рюмин мысленно посылал всех к черту, но обязанности кондуктора выполнял исправно. На остановке «Аптека» он сошел и дальше уже добирался пешком, тщательно обдумывая свою линию поведения. Сегодня утром он был вызван к первому заместителю председателя райисполкома Важину, у которого получил следующую установку:
— Дом номер четырнадцать должен быть сегодня принят государственной комиссией, — строго сказал Важин.
— Но, Игорь Николаевич, — позволил себе заметить Рюмин, — дом не готов к приемке.
Вообще говоря, Важин мог повторить приказание, и на этом разговор бы закончился, но он счел необходимым разъяснить своему работнику: первое — район не выполнит план квартала и полугодия без корпуса № 14; второе — государственная комиссия уже назначена, перенос ее произведет плохое впечатление. Важин просил это учесть и обеспечить приемку корпуса.
Рюмин согласился. Единственно только, что он оговорил, если не будет получаться — позвонит. В этом случае Важин немедленно приедет.
У входа в дом Рюмин остановился, настраивая себя, как это обычно делает атлет перед поднятием штанги, и решительно открыл дверь. Было без пятнадцати четыре.
Член государственной комиссии архитектор Романов в три часа зашел к руководителю мастерской.