— Это, Нина Петровна, чтобы было спокойно и весело.
Если весело, то возражений нет. Она проглатывает лекарство. Заботливый ее доктор! Недаром она поехала к нему первому. Ну что ж, сейчас выполнена программа. На всякий случай она еще раз смотрит ему в глаза. Встает… Действительно, после капель вроде веселее. Конечно, нужно было бы для полноты картины спросить, почему он вчера струсил? Но ладно, пусть живет. Она слегка поднимает вверх руку — до свидания, мол… Нет, прощайте… Конечно, она уже больше его не увидит, больше у нее не будет госкомиссий. Выходит.
Медленно идет по лесу. Эх, люди, люди! Даже лес не пожалели, уложили асфальт и тротуары сделали с бордюрным камнем. К тому же бетонным — вон уже камень побит… вон, вон… Сзади машина. Обязательно если дорога, то должна быть и машина. Машина останавливается около нее, кто-то выскакивает.
— Нина Петровна!
Это кто? Подумать только, ее доктор! Уже без халата, видны его кривые ножки. Ах-ах, бедные ножки!
— Садитесь, пожалуйста.
Хотя ей действительно после лекарства спокойно и весело, она строго спрашивает, для чего это он собирается возить ее в служебное время на служебной машине.
— Сейчас обеденный перерыв, Нина Петровна. А машина моя, личная.
Вот как, у ее доктора есть машина! Откуда? На какие средства? Может быть… Но тут она вспомнила, что он работал за границей… Ясно! Ну что ж, она не возражает.
Они сидят рядом. Доктор уверенно и быстро ведет машину. Сейчас не видно его кривых ножек. Вполне, вполне пристойный мужчина! Только вот начинает расспрашивать, как она себя сейчас чувствует, как чувствовала ночью, вечером… Фу! Это неприятно. У нее пропадает веселое настроение, и в отместку она спрашивает, почему все же он вчера струсил?
— Видите ли, Нина Петровна, это сложный вопрос…
Нина перебивает. Конечно, он может и не рассказывать, хотя она все поведала ему «как на духу» — специально употребляет это выражение, нужно вывести его из равновесия. Почему он так спокоен?.. А-а, понимает: наверное, часто пьет свои капли…
— Я, Нина Петровна, обязательно все расскажу вам «как на духу», но сначала… как вы себя вчера чувствовали?
Ему не следовало быть таким настойчивым. Когда машина перед светофором останавливается, она вдруг открывает дверцу и выскальзывает. Улыбаясь смотрит — на светофоре появился зеленый свет. Доктор вынужден ехать вперед. Конечно, если б он не был трусишкой, плюнул бы на штраф, различные там проколы в удостоверении и пошел бы за ней. Она осматривается: вот здорово! совсем рядом управление пожарной охраны, где обитает лейтенант.
Она начинает подниматься по ступенькам, вдруг останавливается. Странно, весьма странно, но к лейтенанту идти не хочется. Что она ему скажет? Нет, она сейчас поедет к председателю комиссии. Он главный, приемка зданий — его основная работа. С ним и нужно встретиться.
Нина идет по тротуару, жарко как сегодня!.. Может быть, напрасно вышла из машины, доктор завез бы ее в стройконтроль. «Напрасно-напрасно!..» — чего это она все время себя критикует? Вышла — значит, правильно.
В большой комнате, заставленной шкафами самого различного вида, за письменными столами, тоже разными, от современного серповидного желтого стола до массивных темных с ножками в виде львиных лап, сидели стройконтролеры. У каждого по два-три посетителя, только Леонид Николаевич Возников сидел одиноко, просматривая какую-то бумагу. Наверное, инструкцию о том, как ловче принимать незаконченные дома. Она села на стул напротив Возникова.
Он еще несколько секунд читал листок, потом вяло отложил его в сторону.
— Вы ко мне?
По тому, как в его тусклых глазах мелькнуло удивление, Нина поняла: Возников узнал ее.
— Слушаю вас.
Казалось, он не испытывал никакого неудобства оттого, что посетительница молча и пристально смотрела на него. Нине вдруг показалось, что он, как вчера на государственной комиссии, спросит: «Фамилия?.. Имя-отчество?» Она непроизвольно сказала:
— Кругликова Нина Петровна.
— Слушаю вас. — Он спокойно выдержал ее взгляд и сухо добавил: — Жалобы на действия стройконтролеров принимает начальник отдела.
— Я не думала жаловаться. Просто хотела спросить: стыдно ли вам?