— Иди мартышка, — наклонившись, я поцеловал сестру в щёку, слишком горячую. Но для нас, магов Жарких Земель, это было в норме вещей. Хотя я не стал бы исключать наличие жара.
Улыбнувшись на прощание Сахаре, я было уже собирался идти, но передумал. Я прибывал в дурном настроении и мне не помешало бы отвлечься. Снова взглянув на сиделку, окинул её оценивающим взглядом. Девушка залилась румянцем, опустив глаза в пол. Мы с братьями пользовались определённым успехом у противоположного пола и не только из-за своего титула. Царская семья славилась лидерскими способностями, физической подготовкой и, конечно же, красотой. Но всем этим похоже пользовались только я и король. Зенит раньше составлял мне компанию в звании повесы, но с уходом королевы изменился. Близость смерти подтолкнула его задуматься о будущем, ведь отец так же не вечен. Что касается Бастиана — тут и так всё понятно, одна любовь с самого детства. Ну а я, меня ничего не ограничивало. Свобода, сражения и красивые женщины — такая жизнь меня устраивала.
Достав свой нагрудный платок, я кинул его сиделке, тем самым давая понять, что этой ночью жду её в своих покоях. И она его конечно же приняла. Иначе и быть не могло.
2.3
Вспышка света ударила по глазам. В защитном жесте я прикрыл их рукой и, щурясь, посмотрел на яркое пятно, которое вскоре приобрело очертание окна. На его фоне стояла женщина средних лет, она, как ни в чём не бывало, поправляла толстые, плотные портьеры. Служанка насвистывала весёлую мелодию под нос, смутно знакомую, но мой сонный мозг не мог её вспомнить. Будь на месте этой женщины кто другой, я бы высек его собственноручно, но будем честны, никто не посмел бы так будить принца, кроме неё — моей кормилицы.
С глубоким вздохом я опустился обратно на подушку и только сейчас заметил, что рядом лежит молодая девушка — сиделка моей сестры. Её тёмные волосы разметались по постели, а грудь спокойно поднималась и опускалась. Похоже яркий свет не доставлял ей никакого дискомфорта. Она продолжала пребывать в мире грёз. Я уже и забыл, что вчера неплохо провёл время и мне даже удалось отвлечься. Но мысли о предстоящей встрече с истинной и свадьбе вернулись ударной волной, заставляя кровь опять закипать. Сегодня, уже сегодня вечером, на закате, моё проклятие явится во дворец.
Сжав челюсть, я резко сел, спустив ноги на прохладный пол. Ну уж нет, я не позволю этой истиной испортить мне жизнь. Да ещё какой — простолюдинке. Кто она там? Дочь какого-то шамана? Что я вообще о ней знаю? Да ничего! Но будем честны, мне и неинтересно. Моя жизнь не поменяется с её появлением. Я недобро усмехнулся, представив недоумение и душевные терзания девушки, предстоящей стать моей женой. Уверен, она, как и многие, была счастлива получить предложение брака. Но это пока, скоро она поймёт, что семейная идиллия ей не светит.
— Доброе утро, — приятный голос кормилицы вырвал меня из раздумий.
Я посмотрел на женщину, которая оставила в покое занавески и уже разводила воду для умывания, добавляя в неё ароматные масла и лепестки каких-то трав. Она была доброй, но сейчас её грозно нахмуренные брови и поджатые губы не сулили ничего хорошего. Как тогда, в детстве, когда я изрисовал важные документы отца. В тот самый день я понял, что художником мне не быть.
— Говори…, — я провёл рукой по тёмным волосам, приводя их в относительный порядок.
— Когда ты уже прекратишь так жить? — Рабия упёрла руки в бока. — Ты же хороший человек. А все эти… — она неопределённо махнула в сторону продолжающей мирно спать девушки, — это же не ты. Я понимаю ещё по глупости и молодости, но тебе уже двадцать девять лет, а на уме одни девицы да драки.
— Сражения, а не драки, — окутав вокруг талии покрывало, я поднялся с постели и направился к тазику, склонившись над ним. Кормилица приподняла кувшин, выливая воду мне на руки, помогая умыться. — Драки — удел пьяниц в баре.
Прохладная, приятно пахнущая, вода помогла мне немного взбодриться и прийти в себя.
— Я выбрал путь воина. Или ты хотела, чтобы я был как мои братья? Политиком, актёром? — я подставил голову под кувшин, намочив волосы. В такой жаркий, с раннего утра, день, это было кстати.
— Уж лучше театр, чем война, — с нотками печали в голосе ответила Рабия.
Я знал, что она переживает за меня, как за собственного сына. Насколько мне известно, он у неё был, но остался жить в деревне, а женщина уехала ко дворцу, чтобы обеспечить сыну достойное будущее. Должно быть она безумно по нему скучала и в моём лице видела своего собственного ребёнка. Что ж, по правде говоря, она мне заменила мать, и я был благодарен за это.