Прошло десять лет. Как же выглядит сейчас Уэлен? Повторяю, он очень переменился. «Многоэтажных» домов в нем нет, но двухэтажных уже поболее десятка. Кроме школы появился новый прекрасный интернат на двести мест, взамен того старого и тесного, в котором я сейчас жил как в гостинице. Правда, старый был под боком у школы, а новый далеко, полпоселка приходится теперь ученикам пробегать — иногда в пургу, мороз или дождь… Длинное, как корабль, здание косторезки. В прежнем домике мастерской было всего две рабочих комнаты: в одной сидели резчики, в другой, совсем крохотной, ютились граверы. Сейчас и у резчиков несколько цехов, в том числе цех первичной обработки клыка, и у граверов свое просторное помещение, добавился швейный цех, а главное, большой зал отведен под красный уголок, где выставлен художественный фонд мастерской. Одна только беда: старая косторезка была деревянной, с сухим воздухом, а новая — из бетона, поэтому, когда переезжали в сырое, непрогревшееся как следует здание, многие изделия из клыка не вынесли перемены температуры и влажности, полопались. До сих пор в красном уголке стоит огромная картонная коробка, полная обломков расписанных уэленскими мастерицами клыков, и склеить эти клыки, вернуть им художественную их ценность, конечно, уже невозможно… Но я все отвлекаюсь — по причине, о которой предупреждал: любая мелочь, относящаяся к Уэлену, кажется мне важной. Вернемся к его облику. Прочие двухэтажки — жилые. Стоят они не в таком уж строгом ряду, как было обещано на макете, — разбросаны по поселку по два, по три, повернуты так и эдак. Никакой северной специфики, никакого учета «всех климатических условий Арктики» в них нет: тот же деревянный брус, штукатурка… Стеклянной пешеходной галереи, соединяющей эти домики, разумеется, тоже нет, да и немало изумились бы ей уэленцы, привыкшие не обращать никакого внимания на погоду, которая переменяется здесь по десять раз на дню… Примерно половина поселка сохранилась в прежнем одноэтажном виде.
Но что сделалось с идеально прямой, гладкой, просматривавшейся когда-то насквозь уэленской улицей?! Ну, естественно, что возросшее количество техники: грузовиков, тракторов, водовозок, вездеходов — подразбило эту единственную и короткую дорогу, бегая по ней из конца в конец, понаделало на ней ухабов. Хотя можно было бы, конечно, устроить кое-где и боковые проезды, по сторонам поселка, вдоль лагуны и моря… Но главное, что улица уже и не прямая, и не просматривается насквозь, как бывало, и местами ее можно сравнить с каким-нибудь старым, тесным, кривым арбатским переулком… Известно, что в маленьком поселке каждый человек и дело его на виду, и ясны первопричины всех следствий. Спросите сейчас любого уэленского старожила: «Кто испортил уэленскую улицу?» — и всякий вам ответит: «Спичак». Был когда-то такой прораб в Уэлене, он, по слухам, и теперь работает в каком-то из поселков на юге Чукотки. Он-то и начал перестраивать Уэлен, построил ту самую двухэтажную школу, стены которой, кстати, скоро дали трещины, и ее пришлось капитально ремонтировать посредине учебного года, а дети в это время вынуждены были заниматься в интернате. Потом Спичак принялся за «огромный», как написано в «Магаданском оленеводе», детский комбинат. Это были два одноэтажных, но широких дома — детский сад и ясли, — и разместить их почему-то решили на уэленской площади, о которой я уже говорил. Коса узкая: чтобы детский комбинат встал в шеренгу с прочими домами, надо было предварительно сделать отсыпку на лагуне — навозить щебенки Или того же галечника, имеющегося здесь в изобилии. Но то ли Спичак поленился, то ли хотел сделать побыстрее, то ли внес рацпредложение с «экономическим эффектом», а в итоге детский сад и ясли загромоздили собой всю площадь да еще перегородили совершенно улицу. После этого Спичак уехал в долгий отпуск и в Уэлен более не возвращался… Когда же напротив детского комбината начали возводить новую косторезку, строителям, чтобы оставить все-таки Какой-то проезд, пришлось сдвинуться дальше намеченного к морю, а котельная за косторезкой оказалась и вовсе на черте прибоя. И чтобы морские волны — а они в Уэлене бывают с трехэтажный дом — не размывали и не уносили в океан гору угля возле котельной, между нею и морем создали невиданное раньше в Уэлене сооружение — бетонную стену. Эту стену тем не менее Чукотское море во время осенних штормов методически и с удовольствием крушит, берег усеян бетонными обломками, и уголь, натурально, уносится по-прежнему…