— Присматривать надо получше, Григорий Сергеевич. Есть же в музее сотрудники. И каталог хотя бы составить — всего, что собрано.
— Некогда, — как и давеча, повторяет он. — Превратился в паршивого завхоза! То нужно, это нужно…
Мы приходим к противоположному концу коридора, Григорий Сергеевич открывает дверь, за ней — темный холодный тамбур, которого я раньше не видел. Он зажигает свет. Вдоль стен — огромные, разрозненные кости, могучие бивни, облагороженного тысячелетиями, кофейно-золотистого цвета череп. Я догадываюсь, что это тот самый «мамонт», о котором Дед толковал в мой прошлый приезд. Тогда до целого скелета кой-чего не хватало.
— Неужто собрали, Григорий Сергеевич?
— Собрали. И была бы настоящая, высокая пристройка — стоял бы мамонт, тринадцатый в Союзе. В Магадане нет, а у нас стоял бы! А мы вот эту кладовку осилили с трудом! Никому ничего не надо. По принципу «ХС»!..
— Что за «ХС»?
— «Хрен с ним!» — вдруг, к моему удовольствию, разряжается Дед в знакомом смехе.