А л е ш а. А что ж! Потому как недопустимо это. Это как же в дальнейшем получится? Он — русский, она — немка, а пацан их немецко-русский будет? Да? Это только словари такие бывают.
Ш у р а. Глупости. (Тоном приказа.) Вот что, Алексей. Иди к лодочной станции. Любой ценой Сергея с немкой там задержи, пока я Петра не приведу. Беги.
Алеша ушел в сторону реки.
А мы с тобой, Надежда, к Петру в казармы сейчас. Сережка в Берлине после войны службу отбывал, а Петр с боями этот Берлин брал. Вот он его пусть и благословит. Петр так благословит, что всем чертям тошно будет.
Н а д я (задумчиво). Вот почему он тихий со мной был.
Ш у р а. Тихий, говоришь? Тихие-то кобели больнее кусают. (Кричит.) Мама, я скоро приду.
В а р в а р а П е т р о в н а (открыла дверь). Куда ты? А обедать?
Ш у р а (жест). Вот так сыта нынче. Пошли, Надежда! (Уходит.)
В а р в а р а П е т р о в н а. Санька, погоди!
Н а д я. Шура! Шура! (Убегает за Шурой.)
Варвара Петровна идет следом за ними. П а н к р а т С т е п а н о в и ч вышел из-за дома. От калитки возвращается Варвара Петровна.
В а р в а р а П е т р о в н а. Куда они?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. К Петру, на службу.
В а р в а р а П е т р о в н а. Господи, вот уж кому бы парнем-то быть. И в кого она такая отчаянная?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Сказал бы — в меня, да, гляжу, предмет в руках держишь, опасаюсь.
В а р в а р а П е т р о в н а. Будет тебе. Вот атаман, вот атаман.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Шурёнок? Сил избыток. Вот она и кипит. Весна к тому же… Вон какой дух от деревьев бьет: настойный, клейкий. Молодая листва пчел заманивает. (Ставит на стол бутылку.)
В а р в а р а П е т р о в н а. Это еще что?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Массандра крымская, необходимая для дальнейшего развития событий.
В а р в а р а П е т р о в н а. Каких событий?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч (хитрит). Сегодня Кладку седьмого этажа закончил. (Пауза.) Хорошо сверху за людьми наблюдать, за течением жизни, так сказать… Вот ведь с десяток лет всего прошло, как я первый кирпич в первую стену нового города положил, а нынче аж глазам до слез приятно глядеть на то, что сотворили мы, каменщицкого дела мастера… А уж воздух наверху!! И-и! Тонкоструйный…
В а р в а р а П е т р о в н а (подозрительно смотрит на Панкрата). Разговорился…
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Ты… рюмочки вынеси. Причаститься нам обоим надо.
В а р в а р а П е т р о в н а. С чего? С какой радости?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч (хитрит). Седьмой этаж, говорю, класть закончил.
В а р в а р а П е т р о в н а. А-а…
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. А потом же…
В а р в а р а П е т р о в н а. Ну, ну, досказывай.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Скажу. Ты рюмочки давай.
В а р в а р а П е т р о в н а (ворчливо). Удумал… (Ушла в дом.)
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Шурка за подкреплением побежала. За Петром. А нрав Петра нам известный — крут мужик. Испортят они Сережке свадьбу. Придется инициативу в свои руки брать. И Надежду жалко. Вот как тут? Чью сторону брать? Кому способствовать? Чую: и гром и молния — все на мою голову нынче.
В а р в а р а П е т р о в н а выносит рюмки и тарелки.
В а р в а р а П е т р о в н а. С кем это ты разговариваешь?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Я опять насчет Шурёнка же. Широкий шаг в жизни дивчина взяла. А все же виноват я перед ней.
В а р в а р а П е т р о в н а. Чем?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Что шофером стала она — в том не каюсь. А только бы надо ей по моим стопам пойти, стены класть. Большего интереса, чем в нашей профессии, ни в какой нету. Это же сам диву даешься, как от твоих вот этих самых рук дом к небу тянется. И тебя в вышину поднимает. И чем выше, тем больше гордости в тебе… (Пауза.) Вот почему нам, каменщикам, цены нету.
В а р в а р а П е т р о в н а. Раньше бы надо об этом подумать.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Думал, да пожалел Шуру-то. Нам ведь и в лютый мороз приходится, и на ветру, и под дождем. А ей хоть не дует.
В а р в а р а П е т р о в н а. С чего бы это ты разговорился?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч (не знает, как начать щекотливый разговор). Завещание Михаила, мужа твоего, исполняю. О будущем твоих детей думаю. Шурёнку замуж пора, а о Сергее и говорить нечего — двадцать пять парню.