Варвара Петровна вздохнула. Панкрат Степанович ободрился.
Вот сердце-то у меня и щемит.
В а р в а р а П е т р о в н а. Спасибо за заботу. Сама извелась я, издумалась. О Шуре у меня душа не болит. Придет ее срок — она и без сватов, и без нас с тобой обойдется. Ты вот помоги Сергея на Надюшке женить.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. На Надюшке? Не могу.
В а р в а р а П е т р о в н а. Почему?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Должон получить от тебя мотив, по какому такому праву обязан вмешиваться в чужую любовь.
В а р в а р а П е т р о в н а. Да ты что?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. А ничего. Пусть сам выбирает — на ком. На русской ли, на американке или на немке.
В а р в а р а П е т р о в н а. Какие еще американки да немки, чего ты городишь?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. А то горожу, что за нашего парня любая нация пойдет. В а р в а р а П е т р о в н а. Шутки шутишь, а я серьезно говорю.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. А я того серьезнее, Варварушка. Ну представь себе, что Сергей, когда службу военную в Германии проходил, в немочку молодую влюбился.
В а р в а р а П е т р о в н а (машет руками). И слушать не хочу.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Словом, как только нынче Сергей заявится, тут и решим.
В а р в а р а П е т р о в н а. Что решим-то?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Кого ему в жены брать. Русскую или немку.
В а р в а р а П е т р о в н а. Да я его вместе с немкой поганым веником из дому.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Вот зря, вот зря, Варвара, ничего-то не видя. Дышать же будет легче в международной атмосфере, — как ты не понимаешь.
В а р в а р а П е т р о в н а. Чего ты ко мне привязался? У Сергея своя голова на плечах, пусть сам…
П а н к р а т С т е п а н о в и ч (обрадовался). Сам! Сам! Золотые твои слова. Ему со своей женой жить, ему до гробовой доски горе мыкать с вашим братом, какой бы нации вы ни были.
Варвара Петровна махнула рукой, ушла в дом. Голос Петра: «Лейтенант, не забудьте для отличников стрельб билеты в театр на встречу с немцами получить. Пусть ребята и там немцев послушают — пригодится». Голос лейтенанта: «Слушаюсь, товарищ полковник».
Может, с этой стороны солнышко проглянет?
Входит П е т р, усталый, запыленный, но в хорошем настроении.
Слышна походная песня солдат:
П е т р (бросил на скамейку плащ, полевую сумку). Здорово, дядя Панкрат.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Здорово, Петя.
П е т р. Ого! Вино на столе. В честь какого праздника?
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Очередной дом под крышу подвел. (Многозначительно.) И прочая…
Из дома вышла В а р в а р а П е т р о в н а.
В а р в а р а П е т р о в н а. Петя, а Шура с Надюшкой к тебе в казармы побежали. Не видал их?
П е т р. Я, мама, со стрельбища прямо.
В а р в а р а П е т р о в н а. Припудрило-то тебя как, господи! Устал, голодный небось.
П е т р (весело). На плохой аппетит жалоб не последует. А вот представь, мама, и не устал. Черт знает что со мной делается, когда я с солдатами в поле выхожу. В степь. И ничего-то вроде в ней хорошего нет, в степи: ветер, пустота… А как обдаст тебя полынным запахом, да как начнет к твоим сапогам ковыль ласкаться, будто он по живому затосковал, да как упадет на тебя сверху серебряный звонкий дождь — жаворонки это жизни дают — ах!.. Расставишь руки, закроешь глаза, и, ей-богу, кажется: вот-вот оторвешься от земли и махнешь туда, к ним, к жаворонкам, вместе с ними озоровать…
Удаляется песня солдат. Петр подхватывает песню.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч (пристально смотрит на Петра). Петро, а ты влюбился.
В а р в а р а П е т р о в н а. А ты — чу. И пусть. Сколько можно вдовцом-то.
П е т р (озорно, Панкрату). Рушники готовь. В сваты тебя скоро произведу. Сватать невесту пойдешь.
П а н к р а т С т е п а н о в и ч. Что ты! Кого же, Петя? Да я хоть сей момент.