Я встал поздно, когда солнце выглянуло из-за гребня, чтобы дать им выспаться. На стенках палатки длинными иголками вырос иней, было холодно. Я разжег примус, безжалостно ликвидировав эту красоту. Через минуту палатка просохла и стало комфортно. Девчонка открыла глаза и изумленно уставилась на меня. Я улыбнулся ей, потом взял кастрюлю и, высунувшись наружу, наскреб снега. Когда вскипела вода, заварил чай. Девчонка выбралась из своего скафандра и помогла мне разложить еду. Меня порадовал этот признак хорошей горной этики. Я налил ей и себе чаю, булькнув туда кусочки прессованного сахара. И тут биолог Гена заворочался, принюхался и, следуя носом, привстал на локтях. - Стой, Саша! - он суетливо принялся выбираться из скафандра. Моя рука застыла с куском вяленой рыбы у рта. - Я ведь собирался вас исследовать натощак! Я сдулся и с сожалением оставил еду. Надо так надо. Девчонка неожиданно показала мне длинный язык, и я не придумал, чем ответить. - Резать не больно будете? - натужно пошутил я и ответная тишина повеяла предчувствиями. Вера тоже выбрался из скафандра и попросил чай у девчонки. Гена вылез следом за мной из палатки, сразу пожалев, что снял скафандр. Было очень холодно. Мы пробежались по твердому снегу с другой стороны корабля и влетели уже в другой тамбур. Из-за полупрозрачных, да еще в разной степени, стен длиннющего коридора трудно было понять, где куда что ответвляется, и во все стороны, кажется даже сзади тамбура, что-то простиралось с неузнаваемо-неуловимыми деталями. И я подумал, что, возможно, входной левитатор сразу переносил куда-то вглубь корабля. Как-то отец в первый раз привел меня к себе на работу в институтское здание, мы поднялись на второй этаж, там по коридору повернули куда-то, и я тут же потерял ориентацию. Говорят, крыса тем умнее, чем более сложный лабиринт она способна осилить, запоминая дорогу. Так вот, тогда я был не способнее крысы, но потом научился ориентироваться даже в сложных зданиях, но сейчас было понятно, что тут нет никакой системы, за которую я мог бы зацепиться. Возникла мысль, как важно мне не потерять Гену из вида, чтобы не пришлось выковыривать меня из каких-то устройств. А Гена шел впереди быстро, все время поворачивая и не оглядывался на меня. Может это уже был тест? Но все вдруг завершилось какой-то явно психиатрической палатой. Стены и полы здесь были из бархатно-мягкого, упругого материала, хоть головой бейся. На потолке сквозь тот же материал матово просвечивала сложная трубчатая структура, отливающая перламутровыми бликами. Освещение отличалось необычайной однородностью, а воздух вообще не ощущался. У нас бы воняло пластиком. Посредине царил явно операционный стол сложнейшей конструкции с нависающими сверху жуткими инструментами и трудно было бы придумать что-то более подавляюще-неизбежное для пациента. Когда Гена прошел мимо этого ужаса, у меня сильно отлегло. Он пнул в тускло подсвеченный узор стены и оттуда возникло что-то вроде массажной лежанки. Он наконец-то приветливо улыбнулся мне. - Саша, разденься, пожалуйста, полностью! А как же! Я подчинился. В руках у нетерпеливо предвкушающего ино-биолога откуда-то появились черные диски, я опять позорно не заметил как это произошло. Они походили на хоккейные шайбы, только маленькие и тонкие. Возникла память от прохождения комиссии военкомата. Гена усадил меня как ребенка или дебила на лежанку, потому как она оказалась не такой уж простой и я мог бы промахнуться в чем-то. Я снова уже не был абсолютно уверен, что меня не станут резать, но доверчиво замер, цепенея от предчувствий. Когда я иду к стоматологу и он берется за шнурок бор-сверлильного истязатора, я втыкаю ноготь большого пальца в ноготь другого и при сверлении начинаю давить. Это больно, но зато это - мною управляемая боль, и она отвлекает от внезапной боли в зубе. Гена взглянул на меня и покачал головой. - Больно не будет, расслабься. Сколько раз я это слышал от врачей. Гена деловито разбросал несколько шайб по моей голове. Точнее, они сами выскальзывали из его рук, находили свое место, замирали и, несмотря на волосы, держались там цепко. Он прищелкнул тонкий прозрачный шнур к своей голове и тут же в воздухе надо мной возникла моя объемная, но полностью прозрачная копия и я уставился сам на себя. Рядом змеились непонятные значки и графики. Чуть вздрогнул, почувствовав макушкой некий центр боли, небольшой, но неожиданной. И из этой точки вниз начал опускаться опоясывающий с легким зудом обруч. Пройдя нос, он активировал взрывы запахов и хорошо, что эта штука не останавливалась, потому как некоторые были отвратительны. Также были пройдены глаза и язык. Пылающий обруч, обойдя лицо, начал надвигаться на мозг, и я вцепился пальцами в податливый материал лежака. И не зря. Тут меня накрыло таким разнообразием, что сказать, что я пережил свою жизнь как перед смертью, было бы невыразительно. Хорошо, что все прошло мимолетно, не выделяя ничего из этой каши чувств. Обруч опоясал шею с нестерпимой щекоткой у кадыка, и я невольно кашлянул. Потом он пошел вниз вдоль тела. Подумалось, а что будет когда он минует пах. Этого очень не хотелось демонстрировать. Но все нормально обошлось, только проход пяток был почти невыносим, я боялся щекотки. - Ну и хорошо, - сказал Гена, протянул руку, и диски послушно прильнули к его ладони. - Все, что ли? - чуть ошалело вымолвил я, свесив ноги с лежанки. - Да, Саша, все просто чудесно, я так вам благодарен! Он отщелкнул шнурок от своего затылка. - Что вы присоединяли к своей голове? - Интерфейс полного взаимодействия. На это время я ментально сливаюсь в кораблем и участвую в обработке данных. - Как бы телепатически с ним разговариваете? - Полноценно сливаюсь, становлюсь одной личностью. Примерно как две половинки мозга образуют одну личность, но при этом вносят свой вклад в осмысление. У нас в головах есть импланты, которые позволяют делать это не только с короблем, но и между нами. - И у всех есть такой разъем? - Да, это очень удобно. - А вы случайно не владеете телепатией? Гена улыбнулся этому, как если бы я пошутил. - Нет, конечно! Слишком сложные и слишком индивидуальные процессы. Мы не можем себе представить такой носитель информации, кроме слов, который мог бы передать личные образы другому мозгу, а ведь их еще надо сделать доступными восприятию. Но есть информационные структуры осмысления, которые возможно делать общими. - У нас в фантастике телепатия - обязательный атрибут инопланетян, а вы не проходите по этому пункту, -