Я молча уставилась в окно возле себя.
– Ну так что? Можем, кстати, далеко не ехать, в этом районе тоже своя теплотрассная тусовка есть, – продолжал насмехаться засранец.
– Да уж лучше встречу Новый год в супер-пупер роскошном особняке с мажором, – не удержалась и съязвила в ответ.
– Ты считаешь меня мажором?
– Так, как ты, себя ведут только заносчивые богачи, у которых денег «той самой попой жевать можно».
– А у тебя острый язычок, снежинка. – Никита как будто сразу стал серьёзным и всю оставшуюся дорогу больше ничего не говорил.
Обиделся, что ли.
Подъехав к высоченной многоэтажке, мы спустились на подземную парковку.
– Видишь, нет у меня роскошного особняка. – Никита нажал кнопку «тридцать один», когда мы зашли в лифт. – А квартира, которую я только снимаю.
На пороге нас встретила красивая девушка в длинном синем платье с одним рукавом, второе плечо было оголено.
– Ну что так долго, Ник? Я уже заждалась! – её высокий голос явно был раздражённым.
Увидев меня за его спиной, она изменилась в лице:
– А это ещё кто?!
– Это моя сестра, – не моргнув глазом, соврал Никита.
– Сестра? – с большим сомнением в интонации переспросила девушка. – Ты же мне звонил недавно, сказал, что задерживаешься на работе... Ни слова про сестру не было! Откуда она взялась за полчаса?
– Так сложились обстоятельства. Она совсем недавно прилетела, не предупредив меня, – спокойно ответил Никита, проходя в прихожую, размером с целую квартиру.
Я не ожидала такого поворота событий и сконфуженно застыла в проходе.
– Заходи, Наташа, что ты стоишь? –обратился он ко мне.
Поборов смущение, я вошла следом и поздоровалась:
– Здравствуйте!
Она оглядела меня с ног до головы презрительным взглядом и выдавила из себя улыбку:
– Здравствуй!
Девушка выглядела очень ухожено, её кожа имела нежно-коричневый загар, длинные блестящие локоны шоколадного цвета изящно струились по спине, а оголенную руку украшал ряд блестящих браслетов.
– Это Виталина. Моя девушка, – снимая пальто, познакомил меня Никита.
– А я – Наташа! – поспешила представиться.
– Очень приятно, – бросила она небрежно, прежде чем скрыться за широкой аркой.
– Ну что застыла, снежинка?
Никита в рубашке кремового цвета и тёмных классических брюках выглядел очень элегантно.
– Не хочу портить вам новогодний праздник своим присутствием, – мой голос прозвучал как-то безжизненно.
– Ну что ты, сестрёнка, будь как дома. – Он широко развёл руками с издевательской ухмылкой на губах.
– Хорошо, братик, – без энтузиазма подыграла я.
– Так проходи, не стесняйся, – предложил он, прежде чем скрыться за той же аркой.
Ладно, деваться всё равно уже некуда. Придётся потерпеть это высокомерное общество.
С этой мыслью я расстегнула куртку и осторожно уложила Марусика на мягкий пуфик у входа. Собачонок вдруг скатился и, прихрамывая, куда-то побежал.
– Ты куда, мелочь!
Скинула куртку с сумкой на тот же пуфик и, быстро выпутавшись из своих скользких полусапожек, нагнала Марусика в другой комнате. Взяв его на руки, уже хотела отправиться на поиски кухни, чтобы дать ему что-нибудь съестное, как услышала возмущённые возгласы Виталины, доносящиеся откуда-то из глубины квартиры.
– А если я рейсы сейчас проверю? И вообще, я тебя весь вечер жду, такой стол наготовила!
Любопытство взяло верх, и, подойдя ближе, я решила немного подслушать.
– С каких пор ты готовишь? – голос Никиты звучал устало. – Мне казалось, ты снова заказала еду в ресторане.
– Заказала, ну и что! Знаешь, сколько я всё это сервировала? И вообще! Ты мне никогда не говорил, что у тебя есть сестра!
– Не представилось случая.
– А мне вот кажется, что никакая она тебе не сестра!
– А кто, блин? Кем ещё мне может быть эта смешная девчонка?
Виталина замолчала.
– Просто у неё сейчас небольшие проблемы, и нам придётся встретить Новый год вместе. Потерпи.
Кажется, Никита её убедил, и разговор подходил к концу. Надо было убираться по-тихому, и, обнимая Марусика, я осторожно двинулась в обратном направлении, как услышала этот неприятный высокий голос за своей спиной:
– Что, Наташа, потерялась?
Я развернулась, и глаза Виталины поползли на лоб.
– Ты с собакой... Она хоть не нагадит? – Лицо девушки исказилось в недовольной гримасе.