По крайней мере, так думал Минато.
А теперь Марибель Хан, та самая Марибель, которой было высказано столько сокровенных мыслей и которая в самых безнадёжных ситуациях искала именно его поддержки, сидит напротив за столиком в кафе, в котором он бывал столько раз, и удивляется низким ценам. Минато просто не мог поверить в реальность происходящего и периодически продолжал украдкой щипать себя, чтобы убедиться, что он не спит. Однако всё, что он увидел, услышал и испытал за этот вечер, несомненно, было реальным: и внезапное появление Марибель перед зданием общежития, и её лучистый взгляд, предназначенный ему, а не кому-то ещё, и нежный звук её голоса, и робкая, немного по-детски восторженная улыбка, и мягкость её губ (он целовал её жадно и долго, словно пытаясь возместить время разлуки), и тепло её тела, которое Минато ощутил, прижав Марибель к себе в объятии. “Да, она и правда здесь…” — думал он, не отводя от неё взгляда, в котором хорошо знающий малоэмоционального Минато человек не смог бы не заметить нежность.
— И как же ты сюда попала? — в какой-то момент задал вопрос Минато. Вопрос, мучивший его на протяжении вечера.
Марибель загадочно усмехнулась вместо ответа, а затем выудила из кармана пальто плоский синий прямоугольник, украшенный каким-то узором.
— Прощальный подарок от профессионального шулера, — с улыбкой объяснила Марибель, с разных сторон демонстрируя предмет в руке — карту Таро.
Минато без труда узнал её и не сдержал усмешки: он помнил, как в первые дни их общения в попытке отвлечь Марибель от тяжёлых мыслей предложил ей попробовать погадать на аналогичных картах. “Навевает воспоминания”, — подумал он, без труда восстановив в памяти предсказание и сейчас лишь поражаясь, каким точным оно оказалось для них двоих. А ещё Минато получил ответ на вопрос, о чём же Хиганбана так долго шепталась с Марибель, прощаясь с ней.
Марибель тем временем убрала карту на прежнее место и продолжила:
— А также это мой компас на пути в твой мир. Мне понадобился почти год, чтобы найти подходящий разрыв в границе и суметь им воспользоваться… — добавила она, отведя взгляд.
Пожалуй, именно после этих слов Минато впервые за этот вечер с такой ясностью осознал, что Марибель его на самом деле любит.
Они сидели в кафе и говорили обо всём на свете ещё пару часов. Говорили торопливо, взахлёб, будто стараясь высказать всё скопившееся на душе и компенсировать всё то время, что они друг друга не видели — хотя год в мире Марибель был, несомненно, труднее, чем пара недель, прошедших в мире Минато. Однако часовая стрелка не спрашивала их мнения и неумолимо двигалась вперёд — и в какой-то момент Минато пришлось остановить увлечённый поток слов Марибель горьким замечанием, что пока закругляться.
— Прости, я не могу просто так расслабляться в Тёмный час… — вполголоса сообщил он, виновато потупив взгляд.
Его слова заставили Марибель сникнуть: её плечи опустились, горящие счастьем глаза потухли, а лучезарная улыбка завяла. В следующий миг Марибель постаралась вернуть её на лицо (вышло лишь жалкое подобие) и как можно более ободряюще произнести:
— Тогда не смею тебя задерживать. Надеюсь, тебе сегодня улыбнётся удача.
“Удача уже улыбнулась мне сегодня, когда под моим окном оказалась ты”, — подумал Минато, оплачивая счёт и не отводя взгляда от грустной Марибель.
Конечно же, они не могли просто так разойтись в разные стороны сразу же после выхода из кафе: слишком не хотелось расставаться, да и до места разрыва границы, через которое прошла Марибель, нужно было ещё добраться. Всю дорогу Минато искоса посматривал на спутницу. Из той будто выкачали всю радость, оставив лишь горькую боль в измученной годом страданий оболочке. Марибель молчала, в мрачной задумчивости опустив глаза в землю и чисто автоматически передвигая ноги, мешая снег под сапогами.
Видеть её такой подавленной было просто невыносимо. Именно поэтому в какой-то момент Минато резко остановился посреди тротуара и схватил Марибель за руку. Та также перестала идти и недоумённо подняла на него глаза. Тогда он, уверенно глядя прямо в эти потускневшие от печали и нежелания расставаться аметисты, предложил:
— Может, перед тем, как возвращаться, зайдёшь ко мне?
От подобного предложения на щеках Марибель вспыхнул румянец, но по загоревшимся глазам и приподнявшимся в лёгкой, полной тихого счастья улыбке уголкам губ Минато понял: он принял правильное решение.
***
После того дня Марибель стала частым гостем в мире Минато. Она бывала там один-три раза в неделю, причём частенько даже в те моменты, когда Минато был в школе и чисто физически не мог её встретить. Однако для Марибель это не было проблемой: она каждый раз брала номер в гостинице и отсыпалась там. Насколько понял Минато, у неё был какой-то счёт в банке, на котором копились её финансы на чёрный день, и именно оттуда она — первый случай на её памяти! — обналичивала немного денег, суммы которых с лихвой хватало на месяц проживания в его родном 2010 году, но которая почти не била по бюджету среднестатистической студентки из сорокалетнего будущего.
Что касалось сна, для Марибель это был очень актуальный вопрос: в своём мире её круглосуточно преследовало какое-то неизвестное могущественное сверхсущество, которое упорно пыталось сжить её со свету. Марибель была в постоянном напряжении, так что ей практически не удавалось выспаться. Здесь же по какой-то причине (видимо, из-за иной Вселенной) влияние существа не действовало, и Марибель активно пользовалась возможностью наверстать упущенные часы в царстве Морфея. Она сама частенько шутила, что проделывает весь путь в иной мир с двумя целями: спать и… спать. Впрочем, учитывая, какой смысл она вкладывала во второе “спать”, не слишком-то раскрепощённая Марибель шутила так исключительно наедине.
Повод для подобных шуток был весомый: они уединялись в конце каждой встречи. Всё тот же гостиничный номер, за время их свиданий ставший таким привычным и знакомым до оторвавшегося уголка обоев на одной из стен. Не то чтобы они так уж внимательно его изучали, но взгляд Марибель частенько цеплялся за эти самые обои.
Но дело было совсем не в них.
А дело было в том, что Марибель очень любила находиться в объятиях Минато. Ей нравилось утыкаться лбом ему в ключицы, нравилось чувствовать, как её обвивают его сильные руки, и думать, что именно эти сильные и в то же время нежные к ней руки защищают её ото всех внешних напастей. Да и вообще Марибель было уютно от ощущения безопасности и близости любимого человека, и она всеми силами старалась эти ощущения усилить. Например, прижимаясь к телу, натренированному постоянной беготнёй по всяким тёмным башням, или водя пальцами по довольно накачанной груди.