Минато в эти моменты нравилось одной рукой крепче прижимать Марибель к себе, а другой — ослаблять хватку, чтобы перебрать её мягкие волосы. И целовать в макушку, отчего она неизменно тихонько выдыхала, опаляя своих жарким дыханием его кожу. От подобной близости кружилась голова, а внутри приятно ныло, и хотелось большего; останавливало лишь то, что после всего, что было прежде, сил на продолжение уже не было. А ещё это всё чуть-чуть напоминало об опыте с голосами в голове — Минато так же чувствовал, что медленно сходит с ума от нахлынувших чувств. Правда, сходить с ума от любви было не в пример приятнее.
Конечно же постель в скромной гостинице не была единственным местом, где Минато и Марибель проводили досуг. Каждый свой вечер они начинали с прогулок по городу. Минато водил Марибель по всем тем местам, которые он посещал каждый день. Кафе, закусочные, торговый центр, площадь с магазинами — многие из развлечений его времени были непривычны Марибель, казались ей старомодными и ушедшими в прошлое. Однако именно это и придавало им очарование в её глазах — их забытость в её родном мире. Один раз они даже зашли в ночной клуб. “Здесь проводит время один мой знакомый монах”, — вскользь сообщил Минато, прежде чем пригласить Марибель на медленный танец. А Марибель, плавно и немного неуверенно двигаясь в его объятиях, в удивлении думала, какой же всё-таки у Минато широкий круг общения.
Да, в каждом месте, куда они приходили, у Минато были какие-нибудь знакомые, или он периодически приходил туда с кем-то из приятелей. С каждым местом были свои ассоциации, свой человек. Марибель чувствовала себя немного неловко, думая об этом и невольно сравнивая это с собственной ситуацией: у неё-то круг близких состоял из одной Ренко, а с теми, кого она видела на повседневной основе, приятельских отношений особенно не складывалось. Да что там, у некоторых одногруппников Марибель даже не помнила имён, что сыграло с ней злую шутку чуть больше полугода назад.
Что ни говори, мир Минато кардинально отличался от мира Марибель. Его мир — это общение с множеством различных людей днём (закрывая глаза на жутковатых личностей, заражённых синдромом апатии) и защита дорогого сердцу места ночью, часто ценой каких-то жертв. Её мир — постоянные кошмары из страны иллюзий, преследующие её круглосуточно, мучительная надежда на возвращение сознания самого дорогого человека и единственный спасительный обломок в этом безнадёжном море в виде провожающего до больницы одногруппника, в присутствии которого терроризирующие рассудок алые глаза ненадолго отступали во тьму и наблюдали издалека. Однако, когда Минато и Марибель были друг с другом, их мир не являлся частью ни первого, ни второго. Их мир — нечто только для них двоих, изолированное на пару часов пространство, где не существует мучающих их проблем и где важно лишь одно — что они есть друг у друга.
При всём разнообразии мест для посещения, пожалуй, больше всего в этом мире Марибель любила простые прогулки по вечернему городу. Ей нравилось неторопливо идти по улице, окидывая взглядом окружающую обстановку и слушая истории Минато, связанные с тем или иным местом. И обнимать его руку, когда становилось особенно холодно, при этом нежно перебирая пальцами ткань на рукаве пальто, а в моменты особенного умиротворения — осторожно класть голову ему на плечо. И наблюдать. Глядеть во тьму ночного неба на участках, не освещённых фонарями, любоваться лёгким танцем медленно падающих снежинок. Выдыхать полупрозрачные облачка пара в воздух, с наслаждением думая, как всё-таки сейчас хорошо — вот так просто идти по укутанным январским вечером улицам и не думать ни о чём плохом.
А Минато в такие моменты нравилось украдкой поглядывать на Марибель и любоваться ей: любоваться тем, как тают снежинки на её опущенных ресницах, на её губах в безмятежной улыбке, на её зарумянившихся от мороза щеках. Минато смотрел на неё и думал, что чуть не допустил глупейшую ошибку и едва не лишил себя удовольствия видеть её такой, когда первое время не хотел водить её на бесцельные прогулки по городу, боясь, что она замёрзнет. Но, кажется, ей было очень даже тепло рядом с ним — по крайней мере, когда она шла вот так близко, Минато не чувствовал холода, так что предположил, что её ощущения в эти моменты могут быть аналогичными.
А ведь впервые на подобную прогулку его подтолкнул Коромару. Просто одним вечером в день прихода Марибель была очередь Минато выгуливать пса, вот он и решил совместить эти два события. Сначала Минато немного беспокоился, что Коромару и Марибель могут не поладить. Собственно, в первые секунды, когда пёс обнюхивал девушку, та явно почувствовала лёгкий испуг. Однако в следующий миг Коромару уже одобрительно гавкнул и завилял хвостом, показывая своё расположение, и Марибель не смогла не погладить его между ушей в ответ. “Слава богам, поладили…” — с облегчением подумал Минато.
Впрочем, Коромару был не единственным из друзей Минато, с кем удалось познакомиться Марибель. Вообще ни Минато, ни Марибель не стремились впускать в свой общий мир кого-то из обычной повседневности, но тот случай стал исключением. Просто однажды они, как обычно, сидели вечером в кафе и оживлённо беседовали, когда их заметил друг Минато, Джунпей.
Для Джунпея встретить Минато в компании такой девушки, как Марибель, было крайне удивительно. Нет, конечно, он видел, как его друг общается с одноклассницами или с девчонками из SEES, но Марибель не была похожа ни на тех, ни на других: во-первых, она производила впечатление какой-то особенно благородной и взрослой особы, сравнимое разве что с Мицуру; во-вторых, ни у одной из девушек, с которыми Джунпей прежде видел Минато, у него язык не повернулся бы назвать внешность такой… эффектной.
А в случае Марибель было из-за чего: она ни разу не говорила об этом прямо, но ещё с первого визита в мир Минато у неё появилась привычка принаряжаться. Ничего особенного, на самом деле, просто она вдруг стала получать удовольствие от процесса подбора нарядов и макияжа, а также от собственного вида в зеркале после подобных сборов… ну и конечно же от восхищённых взглядов и комплиментов от Минато. Правда, эту её привычку заметили и в её мире: в какой-то момент до неё дошли слухи о том, что она “бегает на свидания” с провожающим её до больницы одногруппником. Причём, к её огромному смущению, передал ей эти слухи не кто иной, как тот самый одногруппник. Правда, он же её и успокоил, совершенно искренне заявив, что его не волнует мнение других людей, за что Марибель была ему крайне признательна.
А вот Джунпей, похоже, не смог быть настолько спокойным. Шокированный открывшейся перед ним картиной, он подсел к другу и очаровательной незнакомке за столик и постарался выяснить, кем, собственно, эта незнакомка приходится Минато. Тот совершенно невозмутимо заявил, что Марибель — его “близкий друг из далёких мест”. И, как он сам позже объяснил Марибель, ему даже не пришлось врать: при всём отношении к ней Минато считал, что слово “друг” — идеальное и самое меткое, показывающее его доверие к ней. “В конце концов, разве по-настоящему любимая девушка — не лучший друг?” — поинтересовался у Марибель он. И Марибель просто не смогла с ним не согласиться.