— Ты дол-ж-жен был умереть в-вмес-с-те с-со мной, — шелестит в беспробудном сне мертвый голос.
Саттар обхватывает руками его крепкую шею и с нечеловеческой силой давит. Ильяс задыхается и с трудом хрипит:
— Нет…
Чувствует, как не хватает ему дурманяще-сладкого воздуха. Пытается отбиться, но все без толку. Смерть к нему подступает… И будто бы за плечом Саттара Ильяс видит ее, вечно молодую старуху. Та выжидает, к нему не подходит. А взгляд безразличен… Ей все равно.
Слышится режущий визг. В заледеневшее лицо Саттара вцепляется теплыми когтями кот. Охотник расслабляет свою железную хватку, и Ильяс навзничь оседает на снег. Делает вдох. Кислеющий воздух достигает его легких.
До чего ему приятно снова дышать…
— Просыпайся! — кричит Рогвор, тут же становясь человеком. — Я его задержу!
Ильяс думает, отчего оборотное заклинание старого друга и здесь, в посмертном мире, действовать может. А Рогвор, теперь уже человек, дерется со страшным почтившим в Айсбенге охотником.
— А как же ты? — айвинец спрашивает у колдуна.
— А я уже мертв, — безразлично, легко его друг отвечает.
Тогда Ильяс вдруг замечает, что глаза того блестят, будто стекляшки, и похожи на иссиня-черный обсидиан.
— Давай же, Ильяс! — торопит Рогвор.
Ильяс видит, как Саттар наносит удары чародею один за другим. Рогвор пытается биться, но погибший воин ему не под силу. Кот падает в снег…
А у Ильяса мутнеет в глазах. Он хочет помочь другу, но сам руки не может поднять: словно ватным, тяжелым становится его тело.
Меркнут лица, сражение. Все вокруг теряет краски.
И Ильяс открывает глаза. Рассветает. Он лежит на поляне, впереди рассекает Лиес горизонт. Ни Сата, ни Рогвора — никого рядом нет.
Только рядом садится на корягу ворона и глядит на него с интересом. Рассветает. На небе исчезает Ринойя, Таллий покидает свое пристанище за ней вслед.
«Вот ведь, приснится», — думает Ильяс.
Отчего-то только дышать ему по-прежнему трудно. Горло саднит, а на шее лиловыми и черными пятнами лежат синяки, принося неудобство.
Таррум снимает с меня неприятное платье, сжимавшее грудь сильными прутами, не давая дышать. Я жадно глотаю воздух.
Вдох обжигает. Но сколь он прекрасен — не передать.
А тело болит после тугого корсета, как от жестоких ударов. Будто Аэдан помял мне снова бока.
Меж лопаток я чувствую невесомо легкое прикосновенье. Это Ларре проводит пальцами по моей голой коже. Едва дотрагиваясь, рукою скользит по спине. Я ощущаю его касанье, будто слабое дуновение ветра. Он доходит до пояса — и тогда я чувствую боль. Знаю, что там расцвели темные синяки, служащие напоминаньем о нелегком приеме.
Таррум непривычно молчит, не режет нещадно словами будто точеным лезвием. И также бесшумно уходит, не сказав ничего.
А я остаюсь одна. Тушу свечи, остаюсь в темноте. Затем ложусь на кровать и быстро от усталости засыпаю. Снится мне Айсбенг — прекрасный, холодный мой дом. Во снах вижу рядом Китана, призраком следующим рядом со мной. Только странно: нет той нити, соединявшей нас прежде. Словно и не привязана теперь я к нему так, как тогда.
Поутру открываю глаза и вижу — ночью окно распахнулось. Холод, пришедший снаружи, и принес Айсбенг в мой глубокий сон.
Одевшись, выхожу в коридор. И там я чую слабый дух смерти. По следу, что ищейка, в полумраке иду, пока не вижу на полу лежащее тело. А оно принадлежит Молчуну — мужчине, некогда отравившему Ларре.
Острое лезвие поразило сердце убитого. Из него торчит простая деревянная рукоятка кинжала. А под почившим мужчиной кровь густо лежит, и ее запах у меня в носу не исчезая стоит. Глаза Молчуна будто спокойно, равнодушно застывши, глядят в пустоту.
Слышу шаги. Судя по поступи — Инне. Оборачиваюсь и его замечаю. Его внимательный взгляд натыкается на лежащего на полу мертвеца. Затем он смотрит на меня и обвинительно произносит:
— Убила! Еще одного…
Тут появляются остальные. Впереди них решительно, грозно идет Таррум. Его голос раскатисто звенит по коридору:
— Что здесь происходит?
А после он видит тело убитого. Как и Инне, тут же переводит взгляд на меня. Только в его дымчато-серых глазах проносится не ярость — усталость.
Все они негласно винят меня в происшествии с немым мужчиной. А я убийцу не знаю, но что с событиями недавними связана коварная смерть, догадаться нетрудно.
Но кому Ларре помешал так же, как и мне, я не ведаю.
— Убирайся, — равнодушно он мне приказывает. — Дальше иди туда, куда держала свой путь.