Выбрать главу

Темп танца снова ускорился, и времени на разглядывание не осталось. Гвендолин выставила бедра и начала двигать животом взад-вперед — в полном соответствии с заявкой. Отработать и уйти поскорее, мельком подумала она. К черту президентов и вице-президентов!

Тем временем, примостившись на краю стола, Феликс Миллингтон с полуулыбкой следил за извивающейся танцовщицей. Зная об этом или не зная, но его коллеги угодили в самую точку. Именно о такой женщине — знойной, страстной, миниатюрной — он грезил в эти предновогодние дни. Только в его мечтах он и она были одни.

Женщина танцевала напротив него. Взгляд Феликса поднялся по стройным щиколоткам, округлым коленям и замер на изящных, провокационно покачивающихся бедрах. Они двигались в такт музыке все быстрее и быстрее. И без того легкий шифоновый шарф, заменяющий юбку, казался совсем невесомым. Он посмотрел на сапфир, украшающий живот танцовщицы, и комната словно наполнилась волшебным сиянием. Дурманящий запах духов кружил голову, символический наряд дразнил, и не составляло труда представить, как выглядит красавица без него.

Гвендолин, повинуясь колдовскому голосу гобоя, превратилась в живую волну. «Повинуюсь тебе, мой султан!» — казалось, говорила она каждым своим жестом. Продолжая танец, молодая женщина повернулась, демонстрируя герою вечера спину с тонкой изящной линией позвоночника, Казалось, еще мгновение — и она упорхнет.

Феликс чуть не бросился вперед, чтобы схватить и удержать ожившую мечту, но вовремя спохватился. Он только зритель и не может позволить себе таких вольностей.

Оставалось наслаждаться этим утонченно-чувственным зрелищем. Именно утонченным, отметил про себя Феликс. И дело было не в экзотической музыке, не в обольстительном полуобнаженном теле, не в возбуждающем запахе духов — дело было в самой женщине.

Ничем, кроме костюма и чувственной пластики, не выделяясь внешне, она, тем не менее, притягивала взгляд. В ней не было ничего от искушенности опытной куртизанки, поднаторевшей в науке обольщения. Скорее искренняя радость от легкости владения телом, самозабвенное упоение стихией танца. Лоб, не прикрытый чадрой, горел краской то ли стыда, то ли возбуждения, карие глаза поблескивали и младенчески невинно, и соблазнительно в одно и то же время.

Барабаны били быстрее и быстрее, темп нарастал. Плечи Гвендолин мелко задрожали в такт музыке, длинные тонкие пальцы сорвали с плеч воздушный шарфик, и герой вечера с изумлением прочел на пышной, едва прикрытой шелком и монистами груди танцовщицы собственное имя.

У Феликса Миллингтона вспотели ладони, и сладко заныло в паху. Темп пляски стал просто бешеным. Как загипнотизированный он взирал на безумное кружение рук, ног, пальцев, головы…

Вдруг все оборвалось, и воцарилась тишина. Гвендолин еще раз поклонилась, улыбнулась, на прощание провела пальцами по лацкану пиджака ошеломленного вице-президента, подмигнула ему и быстро скрылась за дверью, провожаемая оглушительными аплодисментами.

Добежав до комнаты отдыха, она упала в мягкое кресло. Сердце выпрыгивало из груди, в висках стучало. Неудивительно, что восточные танцы называют разновидностью спорта, подумала она. За десять минут с нее сошло больше пота, чем за день бальных танцев.

Гвендолин сорвала с лица чадру и села прямо, пытаясь выровнять дыхание.

Дверь приоткрылась, и она вздрогнула. Но при виде мистера Джорджа тут же снова успокоилась — этого человека она не боялась.

— Вы были великолепны! У меня нет слов, чтобы выразить свое восхищение, — восторженно произнес он, ставя на стол магнитофон и подходя к дивану напротив. — Кстати, мисс Снайдерсон, у меня в следующем месяце юбилей. Шестьдесят лет. Не мог бы я вас попросить…

Чопорно поправив волосы, Гвендолин одарила финансиста профессионально-приветливой улыбкой.

— Нет проблем, мистер Джордж. Звоните нам, называйте дату, время и место, и мы с удовольствием пришлем к вам очаровательную восточную танцовщицу.

— Да-да, конечно, — закивал мистер Джордж. — Правда, я надеялся… Да и мы все…

Он подергал пуговицу пиджака, глядя куда-то в сторону.

— Меня просили пригласить вас на последние десять минут торжества, мисс Снайдерсон. Сейчас как раз открывают шампанское…

— Спасибо, но это запрещено уставом компании. Я только отдохну минутку и пойду. Спускаться на том же красном лифте?