Когда пыль рассеялась, Чужих в ущелье не оказалось. Охотники торжествующе спустились вниз. Убитых сбросили в овраг, и туда же опустили сломанное оружие: неровен час — Чужие встанут... Один из найденных луков принесли старику, но он не понял его назначения и, покачав головой, бросил его туда же...
Женщины, вооружившись обожженными палками, спустились на берега, раскапывая коренья, ящериц, личинки. Кое-кто ловил рыбу, другие ее коптили, но это занятие было лишено спокойствия. Охотники собирались группами и смотрели на далекую синеву лесов. В лесах было мясо. Но в лесах были Чужие... Самые нетерпеливые поднимались на скалы. Их не привлекали поиски личинок, грибов, поздних ягод. Они не говорили друг с другом, но каждый сжимал в руках копье или топор. Мес отошел в сторону. Его тяготила пещера, он хотел в лес, коснуться мхов, веток, услышать ручьи, почувствовать силу ног... Но ему не хотелось участвовать в общей охоте и он ждал ночи. Он думал о Чужих, смутно понимая, что они должны вернуться. Но их возвращение страшило его.
ОН УШЕЛ один, взяв топор и кинжал, сделанный из верхнего плоского клыка неизвестного зверя. Как древний хищник вспарывал клыком толстокожих, так Мес вспарывал им шкуры... Он ушел из ущелья так тихо, что его не заметил охотник, притаившийся у входа. Небо зеленело, как нефрит, но сумерки пригасили сияние. Мес хотел увидеть Чужих. Он шел долго, прислушиваясь к уханью сыча и далекому вою волков. Однажды он наступил на спящую крысу и она с отчаянным писком бросилась в сторону. Теплый ветерок разносил сырость, хвоинки путались в волосах.
Сооружения Чужих стояли на том же месте и Мес боялся постов, которые могли быть выставлены Чужими после неудачного нападения на охотников. Он ожидал увидеть встревоженную стоянку, возбужденных мужчин, но Чужие редкими группами сидели у костров, ели мясо, запах которого резко плыл над поляной, и не обращали внимания даже на хруст ветвей. Они были в лесу. Они были дома.
Мес по-волчьи морщил нос; после тяжелых запахов пещеры он с наслаждением ощущал хвою, дым, испарения леса. Чужие не дышали сырым дымом пещер, у них не болели, не слезились глаза, они привыкли к запаху сухих шкур, смолы, леса, у них не болели ноги, и мясо никогда не теряло для них вкуса... Мес смутно ощущал превосходство Чужих. Он всматривался и запоминал. У него была хорошая память. Например, он помнил, как обледенел камень у входа в пещеру в тот день, когда он убил первого оленя. Он всегда потом смотрел на этот камень, а когда рассказал Раму, Рам тоже стал смотреть на камень, но Рам убил своего оленя раньше...
Чужие перекликались. Месу были непонятны их краткие слова. Он знал, что Чужие пришли оттуда, куда плывут, собираясь в тучи, водяные пары, чтобы разразиться над краем ледника снежными бурями или ливневыми дождями. Он знал, что они пришли с края ледника, который всегда окутан туманом. Они — Чужие. Они не живут в пещерах и не вдыхают зимой спертый воздух, наполненный сырым дымом. Они уводят женщин, но не берут чужого оружия. Они идут за зверями, когда опадает листва, а хвойные леса становятся синими. Одна из женщин охотников была из Чужих и она знала лес, как лучшие охотники, хотя боялась пещерных коридоров и скальных троп.
Мес вздрогнул.
Странный звук прозвучал над поляной, напомнив флейту охотника, сделанную из оленьего рога.
Второй звук вырос и растворил в себе окружающее. Он был холоден, этот звук, резче первого, но так же растянут во времени. Чужие шевелились, прислушиваясь, и застывали, как глыбы песчаника. Мес видел лица, улыбки, глаза... Чужие сидели на связках еловых ветвей и только двое, длинноволосые и худые, стояли над костром. Время от времени они трогали пальцами натянутые на плоские обломки болотных деревьев сухожилия оленя, извлекая звуки резкие или приглушенные, короткие или долгие. В звуках не было гармонии, но взлеты и падения в тишину трогали.
Все стихло.
И тогда в треугольнике, образованном кострами, появилась женщина. Освещенная резким огнем, она заскользила по кругу, и волосы, разметавшись, закрыли широкое лицо, как будто ей и не надо было видеть землю, как будто она ногами чувствовала каждый выступ и угадывала каждый провал. Повинуясь все нараставшим и нараставшим звукам, женщина вела странный танец, в котором участвовали летящие волосы, плечи, ноги, бедра, повязанные узким поясом. И привставая, выкрикивая непонятные слова, Чужие один за другим вступали в танец, и скоро три включенных друг в друга хоровода шумно струились вокруг костров. Мес не терял в этом празднике или обряде женщину и следил за ней, так широко раскрыв глаза, будто их никогда не ел пещерный дым, будто они никогда не боялись смотреть на солнце.