В течение нескольких секунд после того, как замерли последние отголоски эха, весь дом наполнился звуками стремительно бегущих людей. Перепуганные близкие, друзья и все слуги уже толпились наверху, у кабинета лорда Генри Эшли, откуда донесся крик. Картина, которую они увидели, потрясла всех без исключения. Нет, это не могло произойти здесь, в этом прекрасном доме, в этой прекрасной семье, в этот прекрасный вечер. Но это произошло, это не сон и не ночной кошмар. Это настоящая жестокая реальность, требующая срочных мер и решительных действий от тех, кто способен в эту минуту мыслить рационально.
Посредине роскошного кабинета стоял огромный рабочий стол из темного ореха, обитый тонкой мягкой коричневой кожей и дорогим зеленым сукном. Все на столе было в образцовом порядке. Ровными стопками лежали великолепные ценные фолианты по истории древнего оружия, кожаные папки с важными деловыми бумагами, золотые и серебряные приборы без единой пылинки – все говорило о безупречном вкусе хозяина кабинета. Сам же хозяин был мертв. Более того, лорд Генри был убит.
В момент убийства он сидел за столом, работал с документами, что-то писал, в правой руке осталась зажатая крепкими пальцами его любимая золотая ручка. Левая рука беспомощно висела вдоль мертвого тела, навалившегося на стол. Его голова с давно поседевшими бакенбардами была повернута в сторону двери, в остекленевших уже глазах застыл немой упрек всем столпившимся в кабинете очевидцам ужасающей картины. Мертвые глаза будто говорили: «Ну как же так…Я ведь по-настоящему любил всех Вас…» Его любимый вечерний халат из голубого стеганого бархата весь залит кровью. На спине, чуть ниже правой лопатки зияли две глубокие раны, из которых еще вытекала свежая алая кровь, заливая бумаги на столе и запекаясь зловещими пятнами на золотистом ковре ручной работы Иранских мастеров прошлого столетия.
Зрелище страшное и невыносимое для тех, кто никогда не сталкивался с насильственной смертью. А таких людей в комнате большинство.
– Миранда, уведите скорее мальчика в комнату, – опомнился Роберт. Его голос был хриплым и тихим. Он боялся еще больше напугать ребенка, который замер в дверях с округлившимися от ужаса и полными слез глазами.
– Оскар, мальчик мой, пойдем, тебе нельзя здесь оставаться, – няня Миранда обняла уже заплакавшего мальчика и увела из комнаты.
Линде стало вдруг нечем дышать, в ее глазах заплясали темные круги, и она без звука опустилась на пол, едва успев схватить за руку стоящего поблизости Николаса.
– Дорогая, боже мой…, – Джеймс не владел собой, кинулся к жене, подхватил ее легкое, как у юной девушки, тело и с глухим стоном прижал ее к груди. – Боже мой, да что же это такое… – Большой и всегда такой уверенный в себе мужчина вдруг зарыдал, как ребенок.
– Мария, Агата, помогите Джеймсу отнести Линду в ее спальню, принесите ей сначала воды, потом порцию виски, потом успокоительного и грелку, только не давайте ей вставать и не пускайте уже сюда, побудьте с ней, пока Вас не позовут, – хладнокровно распорядился доктор.
Унесли Линду, и в комнате стало тихо. Слышно только, как ветер бьется в окно, будто оплакивая бедного лорда Генри.
Рядом с креслом без сознания, очевидно в глубоком обмороке, на полу лежала леди Ребекка. Ее мертвенно бледное лицо было искажено гримасой неподдельного страха, а ее холеная белая ручка уверенно сжимала большой длинный кинжал, инкрустированный похожими на кровь красными драгоценными камнями – темными агатами и яркими рубинами. Эта сцена поражала всех присутствующих своей абсурдностью. Леди Ребекка убила своего мужа, которого она просто обожала? Это немыслимо, совершенно непостижимо…
Как всегда, доктор Альберт первым начал действовать. Он склонился над телом несчастного лорда Генри и попытался нащупать пульс на его запястье и на шее. Все молчали и не смели пошевелиться. Минуту спустя он мрачно констатировал смерть главы семейства.
– К сожалению, он мертв. Пульса нет, сердце не бьется. Бедный, бедный старина Генри.
– А что с леди Ребеккой? – тихо спросил молодой Эдвард, парализованный страхом, не в силах ступить и шагу ей на помощь. Сейчас он выглядел совсем мальчишкой, растерянным и перепуганным подростком.