Оскар не раздумывал, он действовал так, как подсказывало ему его бешено колотящееся сердце. Эта женщина может быть причастна к убийству дедушки, куда она идет, что она скрывает? Он решил проследить за ее действиями, но при этом инстинкт самосохранения подсказывал ему не выдавать своего присутствия. В своей детской пижаме с фиолетовыми гномиками и в тепленьких синих махровых носочках, он выждал, пока она спустится вниз по лестнице и тихонечко, как кошка, слившись с чернотой спящего дома, приблизился к перилам. Он успел заметить, что женщина свернула на кухню и задержалась там. Неслышными мелкими шажками он тоже спустился вниз и подкрался к двери кухни. Дверь была приоткрыта. Оскар знал, что эта дверь страшно скрипит, сколько не смазывал ее дворецкий Эндрю маслом. Поэтому он проявил сообразительность и, не задев дверь, удачно спрятался за ней, выжидая, что будет дальше. При этом он не видел ничего, что происходило на кухне, только слышал тихие шорохи и чувствовал запахи. Запах догорающей свечи, запах мучительно знакомых духов и еще что-то. Такой приятный, такой с детства знакомый запах. Не может быть…Это был запах разгорающихся сухих сосновых веток, которыми кухарка Мария обычно разводила огонь в своей печи по утрам.
Кому понадобилось разводить огонь в час перед рассветом? Все это было так странно и непостижимо, что не укладывалось в его голове. Боль в висках вернулась так неожиданно, что Оскар потерял равновесие и чуть не ухватился за опасно скрипучую дверь. Он увидел смутную картинку – два неясных силуэта, едва различимый разговор – в абсолютной тьме. Картинка была необычной, как будто он видел ее сквозь замочную скважину или…да, это были прорези для глаз в рыцарском шлеме.
Оскар не медлил ни секунды, не знал зачем, не знал как, но ноги в махровых носочках уже несли его в рыцарский зал, который располагался по соседству с кухней. Он рисковал, страшно рисковал, но доверял своему инстинкту. Видение четко показало ему прорези для глаз в рыцарском шлеме, и он должен очутиться там. Оскар часто бывал в этом зале, где дедушка рассказывал ему о старинных обычаях, рыцарских турнирах, военных доспехах и разного вида оружии. Эту коллекцию предки Эшли и дедушка собирал всю свою жизнь и гордился ею. Несомненно, это был один из самых роскошных рыцарских залов в Англии. Одним экспонатом дедушка особенно дорожил. То была подлинная фигура рыцаря пятнадцатого века – в полный рост, чудом сохранившаяся сквозь века, молчаливо и гордо несущая на своем щите эмблему: оскалившегося желтого тигра на черном поле. От времени у этого сурового рыцаря полностью отвалилась задняя часть доспехов, что не подлежало восстановлению. Сохранилась только передняя часть доспехов, нашлемник, щит и меч. Оскар аккуратно протиснулся между стеной зала и этим рыцарем, так как это было единственное укромное место, где можно было спрятаться в его полный детский рост. До двухметровой высоты прорези глаз в нашлемнике он, конечно, не дотянулся, но мог видеть происходящее, осторожно высовывая голову из-за спины могучей рыцарской фигуры. Хотя видеть было нечего. Непроницаемая тьма, как и предсказывало ему его видение. Минуту спустя в зале послышался запах духов и шорох шелка по каменным плитам.
– Дорогая, ты все сделала так, как я просил, никто тебя не видел? – мужской голос был такой хриплый и приглушенный, что Оскар не узнал кто это.
– Любимый, все прошло как по маслу, никто не видел… Но мне так страшно. – Женский голос тоже был таким тихим, что узнать его было невозможным, как не напрягал Оскар свой слух.
– Все будет хорошо, все идет по плану. Скоро все наконец-то закончится, и мы будем счастливы.
– Свободны и счастливы? Ты обещаешь мне, любимый мой…
– Обещаю, ангел мой, потерпи, будь умницей, нет, потерпи, не сегодня…Нам нужно быть осторожными.
Дальше были неразборчивые тихие вздохи и шорох одежды. Это были звуки объятий и поцелуев.
Оскар не шевелился. Через пару минут неизвестные мужчина и женщина покинули зал, они были без свечи, пробирались наверх в полной темноте. Тихонько скрипнула третья сверху ступенька, это значит, они были уже наверху, и пора выбираться.