Здесь же нет ничего – космическое Ничего, и на всем видна печать застывшего безвременья. Ведь Анна не умерла, она была жива, но в своем неизлечимом безумии она как будто застыла в пространстве между прошлым и будущим, между небом и землей, между жизнью и смертью…
Роберт поборол смятение и шагнул за порог, подошел к зеркалу и уставился на свое отражение. Из глубины холодно поблёскивающей амальгамы на него в упор смотрел Незнакомец. Всклокоченные волосы, щетина на помятом лице, черные впадины глаз и сумрачно горящий взгляд мрачно торжествующего демона.
Отражение в зеркале напугало Роберта. Он отпрянул в испуге и растерянно оглянулся вокруг, взял себя в руки и медленно прошелся по комнате, с нежной и щемящей болью в сердце вспоминая детали каждой мелочи в обстановке и интерьере.
Тоненькие лепестки фиалок на бледно-желтых тканевых обоях, милые фарфоровые фигурки собачек, детишек и ангелочков в изящном застекленном шкафчике, неброские акварели незатейливых сельских английских пейзажей по стенам, незаконченная вышивка и корзинка с разноцветными нитками на кресле у камина.
Роберт взглянул в последний раз на этот неизгладимо запечатленный в его памяти узор былого счастья и, отчетливо ощущая легкий аромат лаванды, решительно закрыл дверь и вернулся в свою комнату. Не было никакого запаха, никто ничего не чувствовал, кроме него. И только Роберту чудился тонкий запах лаванды – любимых духов его жены.
Он поставил пустую бутылку от вина на заваленный в беспорядке стол, уселся в кресло, укрылся пледом и задумчиво посмотрел на ободряюще потрескивающие в камине поленья.
Однажды он поклялся самому себе, что в день смерти лорда Генри Эшли он зайдет в комнату жены и отпустит не стихающий с годами гнев, чувство непримиримой жажды мести, отпустит боль и освободит сердце для нормальной жизни. Там, в спальне, касаясь дрожащими пальцами корешков книг, которые читала когда-то Анна, он почувствовал невероятное облегчение.
Бог милосерден, он прощает грехи людей. Но он верил, что кроме Бога есть еще злой Рок. Слепая беспощадная Судьба. И именно она привела убийцу в кабинет лорда Генри Эшли и вонзила ему в спину кинжал. Человека, сломавшего жизнь Роберта и Анны больше нет. Справедливость восторжествовала.
Роберт смотрел на огонь и думал о том, что он не испытывает ни жалости, ни сострадания, только чувство глубокого удовлетворения, такого полного и острого удовлетворения, которое умирающий от жажды путник в пустыне испытывает, добравшись до источника живительной воды.
Он уже успел протрезветь и совершенно четко осознавал, что должен быть осторожен. Никто и никогда не узнает его темных и греховных мыслей – только Бог.
Его размышления внезапно прервал короткий стук в дверь. Роберт замер, прислушиваясь. Стук повторился, и он услышал голос доктора Альберта.
– Роберт, со мной Николас и Елена, мы хотим с Вами поговорить, можно к Вам?
Роберт без промедления открыл дверь и пригласил гостей войти. Он ждал, он знал, что так будет, что они придут и начнутся расспросы. Его не застали врасплох. Он заранее был готов к этому разговору.
– Да, конечно, проходите пожалуйста, – сказал он, суетливо разбирая завалы на креслах и диване, освобождая места для гостей. – Прошу прощения, у меня тут полнейший беспорядок, не успел прибраться…
Елена окинула цепким опытным взглядом комнату Роберта и согласилась с тем, что «полнейший беспорядок» – это самое подходящее описание.
Книги и документы разных форматов, старые газеты и фотографии, одежда и посуда разбросаны по комнате повсюду в хаотичном порядке. Посредине стола высилась опустевшая бутылка, кружевная скатерть и посуда на столе была залита красным вином. Апофеозом хаоса была белоснежная рубашка Роберта, которая самым непостижимым образом сушилось прямо здесь и прямо сейчас – на защитном экране у камина. По всему было видно, что ночь владельца комнаты прошла напряжённо и беспокойно.
Елена, прежде чем присесть на предложенное ей место на диване, незаметно провела рукой по пятнам от красного вина – они были свежими, на пальцах остались следы.