Мария вломилась в столовую, как разъяренный бронепоезд. От ее шумного появления даже посуда жалобно зазвенела в буфете.
– А я вот жду и жду, когда господа соизволят со мной поговорить. Даже с этой ведьмой уже поговорили, а до Марии им все нет дела. Вы думаете, я бедная, бестолковая кухарка, и какой от меня толк? Так вот, вы все ошибаетесь. А между прочим, я больше всех знаю обо всем, что творится в этом доме. Я давно подозревала, что произойдет что-то ужасное. Немудрено, что произошло убийство в доме, где уже давно никому нет покоя, где все вверх дном и каждый живет своей жизнью, не считаясь ни с правилами, ни с приличиями, – Мария выпустила пар и остановилась отдышаться.
– Мария, пожалуйста, успокойтесь. Расскажите нам поподробнее, как прошел вчерашний вечер после ужина, а потом мы еще с большим интересом послушаем, что такого неладного происходило в замке в последнее время, – попытался угомонить ее доктор Альберт.
– После ужина мы с Эндрю и Агатой убирались на кухне и в столовой, следили за порядком, прислуживали господам. Часов с десяти вечера я и Эндрю сидели в моей комнате, пили чай и разгадывали кроссворды. Пару раз я выходила посмотреть, не нужно ли чего. Я поручила Агате убраться в музыкальном салоне и проследила, чтобы она не отлынивала от работы, а то она совсем обленилась в последнее время, ветер у нее в голове – вот что я вам скажу… – Ближе к одиннадцати Эндрю пошел на улицу разгребать снег, а меня позвала леди Линда, попросила убрать посуду из-под ее вечернего молока, потом я встретила в коридоре Эдварда, откуда он шел, я не знаю. Он попросил ему помочь с ванной. Я как раз разводила пену в ванне в его комнате, когда леди Ребекка истошно завопила. У меня до сих пор мурашки по коже. Господи, как же она выла – как раненое животное, вот как это было…
– Вам знаком почерк лорда Генри? – спросила Елена
– Конечно, он часто оставлял мне записки с поручениями. Я их храню у себя в коробочке и выбрасываю раз в месяц, проверяю – не забыла ли я чего…
– Посмотрите внимательно на этот документ. Вы можете с уверенностью сказать, что это его почерк?
Мария долго и дотошно изучала документ, вертела его вверх и вниз, вдоль и поперек. От усердия она высунула язык и была похожа на школьницу, которая никак не может справиться с домашним заданием.
– Я узнаю почерк лорда Генри, но могу поклясться на Библии, что это писал не он, – вдруг решительно заявила она.
– Объясните, что это значит?
– Я служу в этом доме всю жизнь, и за все время он ни разу не назвал меня Марией. Он единственный, кто называл меня моим настоящим именем – по паспорту я Мари, а не Мария. Я могу принести записки за последний месяц, и вы сами убедитесь. Он всегда обращался ко мне только Мари. Я не могу себе представить причину, по которой он мог указать меня в завещании как «моя кухарка Мария». Это невозможно.
– А что Вы можете сказать про это? – спросила Елена и протянула записку.
Мария с опаской взяла записку в руки и надолго застыла, с ужасом рассматривая ее.
– Я могу ошибаться, это всего лишь предположение, но возможно это «Кэролайн». Неродившийся ребенок Линды. Никто в этом доме, кроме Линды и меня, не знал имени. Даже Джеймс не знал. Заранее не говорят. Примета плохая. Линда попросила меня связать кофточку для девочки, с вышивкой «Кэролайн». Я пыталась ее отговорить, что заранее никак нельзя, но она не послушалась, уж так ей хотелось подержать детское приданое в руках. Я связала и отдала ей эту злополучную кофточку, а на следующий день случилось несчастье и малышка погибла.
– Так значит, никто, кроме Вас и Линды не знает об этом имени? Вы в этом уверены? – уточнила Елена.
– Конечно, уверена. Я никому до вас не говорила. А Линда замкнулась в себе и вряд ли была в состоянии говорить об этом. Бедняжка, она очень переживала потерю ребенка. Похоже, с тех пор она уже не может иметь детей. Грустная история…