– Скорее всего, Миранда что-то перепутала в своих показаниях, ведь все-таки она совершила убийство, после такого легко потерять остатки разума, – с надеждой в голосе сказал Джеймс. – Ему не хотелось даже думать о том, что следствие еще не закончено.
– Возможно, Миранда что-то напутала с этим окном, – заявил молчавший до сих пор Эдвард. – Но пока есть такие нестыковки и сомнения, нам рано расслабляться. Это означает, что убийца по-прежнему может находиться здесь, в этом доме, возможно за этим столом. Он один из нас, как бы нам не хотелось это признавать.
На этой невеселой фразе разговор зашел в очевидный тупик. Никому не хотелось в присутствии других делиться своими потаенными мыслями о том, что на самом деле происходит в замке.
Безрадостный обед продолжался в гнетущем молчании. Даже поданный на десерт восхитительный шоколадный торт, любовно приготовленный Марией, приговаривающей что «…она еле наскребла продуктов на этот шоколадный торт, но господам хватит по кусочку…», не смог растопить сгустившийся в столовой холод недоверия и подозрения. Как по команде пропал аппетит, но все из вежливости поковыряли свои кусочки, Роберт еле осилил половину, сославшись на обострившийся гастрит, а Николас и вовсе едва притронулся к своей порции, иронично пробормотав что-то насчет сохранения его спортивной фигуры.
Расстроенная Мария запричитала, что «…все совсем стало плохо и дальше хуже некуда в стенах этого дома…», убрала остатки угощения и скрылась в недрах кухни, злобно громыхая посудой. Дворецкий Эндрю вежливо предложил напитки. Виски для мужчин, сладкие ликеры для дам. Поскольку нервы у всех присутствующих были на пределе, предложение было встречено с заметным оживлением.
Не сговариваясь, резко сменили тему разговора, и сейчас уже обсуждали другие бытовые насущные дела, находя мимолетное утешение в терпком вкусе и запахе алкоголя.
– Как себя чувствует леди Ребекка? – спросил Николас.
– Я заходил ее проведать перед обедом. К сожалению, она еще не приходит в сознание, но ее дыхание и сердцебиение стабилизировалось, сейчас она просто спит. Я сделал ей дополнительный укол лекарства, чтобы поддержать силы до приезда врачей, а пока с ней дежурит Агата попеременно с Марией, – отчитался доктор Альберт.
– Кажется, буря немного стихает, возможно, сегодня вечером или завтра утром мы починим провода и сможем дозвониться до полиции и скорой помощи, – предположил Джеймс.
– Хотелось бы уже поскорее выбраться из этого снежного плена, – добавила Линда.
– Простите, вынужден Вас покинуть, – поспешил из-за стола Роберт, – надо побыть с Оскаром. Я так боюсь теперь оставлять его одного. Если я понадоблюсь, я буду в комнате сына. – Он поблагодарил Эндрю за вкусный обед, попрощался со всеми и вышел из столовой.
Через пару минут вошла кухарка Мария с бутылкой красного французского вина, дополнительно принесенного по просьбе мужчин, и подогретыми бокалами на подносе.
– Вот, мои дорогие, несу Вам прекрасное вино, снимает стресс и напряжение, а еще говорят …, – как всегда тараторила она и вдруг внезапно остановилась на полуслове.
В следующее мгновение раздался страшный грохот разбитого стекла….
Падение Марии, вина и бокалов на черные дубовые полы было долгим и вязким, как в отвратительном сне. Округлившиеся от боли глаза, руки, судорожно схватившиеся за горло, хриплый стон, вырвавшийся из посиневших губ, осколки стекла, летящие в разные стороны, и красное, как кровь, вино, растекающееся на старинном паркете – душераздирающее зрелище.
Первым вскочил и кинулся к умирающей Марии доктор Альберт. С помощью пришедших на подмогу мужчин он долго пытался привести ее в чувства, использовал все способы, искусственное дыхание и массаж сердца, но спустя несколько минут, всем стало очевидно, что смерть уже коснулась ее своим безотрадным крылом.