Бедный Эндрю, выбиваясь из сил, метался между столовой и кухней с переменой блюд и напитков. Ему, как штурману гибнущего корабля, все еще хотелось взбодрить свою команду. Он искренне надеялся, что сытные яства и отменные напитки выведут всех из отчаяния и унылого ступора. Он не верил в виновность Миранды, так как отчетливо помнил, что именно он открыл окно в кабинете лорда Генри Эшли на ночь, поэтому делал все возможное, чтобы не потерять присутствие духа, а продолжать бороться и искать убийцу.
Его старания не остались незамеченными. Превосходный холодный ростбиф, жареные почки с перцем и запеченные овощи были чудо как хороши. Старый портвейн и кларет, припасенные Эндрю для особых случаев, немного расшевелили притихшую в глубоком молчании группу людей.
– И все-таки интересно, зачем Миранде было убивать кухарку Марию? Что такого она знала или видела? Известно, что она была любопытна и везде совала свой подрагивающий от нетерпеливого возбуждения нос, – решился нарушить молчание Николас.
К тому времени уже были предприняты попытки узнать всю правду у Миранды, но безуспешно. Ее реакция на смерть Марии была однозначной: «На все воля Божья…» И все. Ни слова больше. Ничего, кроме этой фразы, не смогли добиться от нее. Она замкнулась окончательно в своем упорном молчании и всем своим видом показывала, что не произнесет ни слова до официального судебного расследования.
– Возможно, Мария увидела Миранду, выходящую из кабинета лорда Эшли вчера вечером, около одиннадцати. Ведь именно в это время Мария забирала у нас посуду от молока, – предположила Линда.
– Что гадать, ведь у нас нет никаких доказательств. Я надеюсь, полиция во всем разберется, – сказал доктор Альберт.
– Да…Жутковатая история. Я пишу детективы уже много лет, но никогда не думала, что сама окажусь в самом эпицентре реального, а не выдуманного преступления, – зябко поежилась Елена. – Так и хочется проснуться, очнуться от этого кошмарного сна и оказаться где-нибудь подальше от ледяного ветра, снежных сугробов и этого жестокого мороза. Например, где-нибудь под палящим солнцем в знойном Кейптауне…
Елена рискнула и с треском выложила свой козырь прямо на стол, взглянула украдкой на выражение лица доктора Альберта и увидела на нем то, что и ожидала увидеть. Красивые мужественные и благородные черты его лица мгновенно исказились, как от удара, которого не ждешь. Так камни, брошенные в прекрасный и спокойный пруд, оставляют темные круги на потревоженной воде.
Елена успела за несколько секунд посмотреть на все лица за столом. Никого, кроме доктора Альберта не задело ее замечание насчет Кейптауна. Линда никак не отреагировала на это слово. Похоже, к вечеру она проголодалась и с увлечением поглощала запеченные овощи. Только Эдвард с пониманием посмотрел на Елену и замер в ожидании, и дворецкий Эндрю тихонько звякнул случайно упавшей вилкой за ее спиной.
– Доктор, Вы ничего не хотите нам рассказать о Вашем путешествии в Кейптаун, о Вашей несчастной любви, о долгих годах ненависти к лорду Генри Эшли, перешедшего Вам дорогу, о гавайских сигарах, которые Вы не курили в Клубной комнате больше одной и о скрещённых ключах? – пошла в наступление Елена.
Даже напольные часы в углу столовой внезапно затихли, как будто воздух наэлектризовался настолько, что никакие механизмы не выдержали бы напряжения.
– Не понимаю, о чем это Вы толкуете? – глухо сказал доктор Альберт. – Потрудитесь объясниться.
Елена почувствовала, как краска заливает ее лицо, ей стало душно. Она в одиночку начала опасную игру, но не видела другого способа загнать доктора в угол, чем на глазах у всех предъявить все сложившиеся против него улики. Она встревоженно посмотрела на Николаса и с явным облегчением увидела в его глазах ясные очертания подступающего к его сознанию понимания и одобрения. Один из лучших шахматистов Англии, обладающий превосходно развитыми аналитическими способностями, чуть заметно кивнул Елене в знак поддержки.
– Доктор, если Вам есть что нам рассказать, лучше признаться сейчас, не дожидаясь полиции, – сказал Николас. – Я тоже узнал Вас на фотографии матери Эдварда. «ПОМНИ К-Н» – Помни Кейптаун. Я думаю, что Вы были влюблены в юною Николь, Вы были без ума от нее и планировали будущее с этой прекрасной девушкой. Но по приезду из вояжа Николь познакомилась в Лондоне с лордом Генри Эшли и без сожаления оставила Вас ради Вашего лучшего друга. Долгие годы Вы скрывали правду, затаив смертельную обиду на лорда Генри Эшли и в глубине души желая ему смерти. И только двадцать лет спустя Ваш план удался.