– Вы задумали убийство лорда Генри Эшли так, чтобы подставить Джеймса, – продолжила Елена. – Таким образом, Вы оставались бы в двойном выигрыше. Вы бы отомстили за свою несчастную любовь и смерть юной Николь и устранили бы с дороги Джеймса, мужа Вашей новой возлюбленной – Линды, освобождая себе дорогу к ее сердцу и к части внушительного наследства лорда Генри Эшли, которое бы так или иначе получила Линда.
Джеймс и Линда застыли с одинаково окаменевшими лицами. Собравшиеся за столом молча и хмуро наблюдали разыгравшуюся сцену. В глазах большинства не было видно ни жалости, ни осуждения, ни сожаления. Только подозрительность и недоверие, слишком мелодраматичным, как в лучших классических детективах, выглядело только что прозвучавшее обвинение.
– Вы с ума сошли, – негодующе взорвался доктор Альберт и вскочил из-за стола. – Что за чушь Вы несете! Лорда Генри убила Миранда, и смерть Марии тоже ее рук дело, она убрала ее как свидетеля!
– Миранда не причастна к этим убийствам. Она левша и не могла ударить под правую лопатку под правым углом. Физически это неосуществимо, – сказала Елена.
Доктор дикими глазами осмотрел всех присутствующих, словно ища поддержки, горестно вздохнул и уселся обратно на свое место, удрученно опустив изменившееся от гримасы боли лицо в ладони. Никто не торопил его, все замерли в ожидании.
– Вы правы. Я был на том корабле. Любовь к обворожительной Николь поразила мое сердце – так молния поражает дерево, так огонь сжигает сухой пучок травы. Сопротивляться этому чувству бесполезно, я был буквально ослеплен ее цветущей красотой. Я не мог прожить ни минуты без ее манящего взгляда, без ее ослепительной улыбки, без ее сладкого голоса. Я летал на крыльях любви, пока мои крылья не сгорели в одно мгновение. В то самое мгновение, когда пересеклись пути Николь и молодого, богатого и успешного Генри. Вы правы. Только Бог знает, как я страдал, я потерял сон и едва сохранил остатки разума. Было время, когда я желал смерти Генри, особенно после того, как Николь ушла из жизни по его вине. Но судьба спасла меня от греха. Моя всепрощающая жена, знающая от и до все подробности моего романа, своей заботой и терпением вытащила меня из глубины опасных вод, где скрывалась моя погибель. С годами боль прошла, остались только болезненные воспоминания. Дружба с Генри, проверенная временем, оказалась дороже сердечных переживаний. Ведь в том, что случилось, Генри не виноват. Он не знал, что у нас с Николь был тогда роман, он не желал мне зла…Теперь Вы все знаете… Я не убивал лорда Генри Эшли. И Линда здесь не при чем… Наши с ней отношения – это уже совсем другая история.
– Линда, Вам есть что сказать? – обратился Николас к оцепеневшей женщине, вжавшейся в кресло, белой, как смерть, от происходящего не во сне, а наяву разоблачения
– Альберт, скажи им. Скажи им правду, мне уже нечего терять, кроме своих оков. Да, мы любим друг друга, но мы не убивали лорда Генри Эшли. Скажи им правду! – заломив в отчаянии слабые руки, почти кричала она.
– Линда, дорогая, прошу Вас, держите себя в руках. К сожалению, у нас есть некоторые доказательства, что именно Вы, находясь в сговоре с доктором Альбертом, причастны к этому преступлению, – тихо, но строго сказал Елена.
Во-первых, вот это было найдено в камине на кухне. Я полагаю, что это письмо доктора Альберта к Вам, которое Вы решили уничтожить ночью на кухне в камине, в страхе, что его обнаружат после убийства и раскроют Вашу связь. Мы узнали фирменный знак доктора Альберта – скрещенные ключи.
Во-вторых, доктор солгал, что выкурил ЕЩЕ ОДНУ сигару, дожидаясь Николаса, пока тот готовил чай. В коробочке из-под сигар осталось ровно двадцать девять штук. Пятнадцати минут было достаточно, чтобы подняться в кабинет, завести непринужденный разговор о подаренном Джеймсом кинжале и желании рассмотреть его поподробнее и, улучив удобный момент, нанести смертельные удары. Орудие убийства Вы продумали заранее. Скорее всего, именно Вы посоветовали Джеймсу приобрести в подарок старинное оружие для пополнения его коллекции и знали наперед, что оружие будет храниться в шкафу в кабинете.