В-третьих, завещание подделано таким образом, чтобы основное подозрение упало на Джеймса.
В-четвертых, доктор Альберт не знал о привычке пользоваться подушечкой для ног, ее не было под столом, а Вас не было рядом, чтобы подсказать. В это время Вы мирно читали Диккенса. Это говорит о том, что убийца – не член семьи Эшли.
И, наконец, в-пятых, Оскар почувствовал ночью в своей слежке за Вами и Вашим с доктором свиданием запах дорогих духов, что также подтвердила и Мария. Чьи это могли быть духи, кроме Ваших? Леди Ребекка лежала в коме. У Марии, Агаты и Миранды нет духов, так как это строго запрещено для прислуги во всех домах Англии.
– Все это полное безумие, – не имея сил сопротивляться обрушившемуся на него обвинению, прошептал доктор Альберт. – Все это чья-то дьявольская игра… Ну а как Вы объясните смерть Марии?
– Я объясню, – вступил Николас. – Мария слишком много знала. Она была единственной, кто мог опровергнуть подлинность завещания. Вы, доктор, слышали, как она сказала, что лорд Генри не мог написать ее имя как Мария, так как на протяжении многих лет он обращался к ней по ее настоящему имени – Мари. Это натолкнуло Вас на мысль, что Мария может быть опасна. Кроме того, Вы точно знали, что одно из ее показаний полностью опровергнет возможность Джеймса совершить убийство. Пенка от молока. Вы знали, что эта пенка была на блюдце, как и всегда. Вы знали, что Елена обязательно задаст этот вопрос Марии, раз уж она прицепилась к этой пенке раньше. А раз пенка была, молоко было только что вскипяченным. А это означает, что у Джеймса было всего пять-десять минут для того, чтобы вскипятить на кухне и принести жене молоко. У него не было времени, чтобы убить лорда Генри Эшли. Весь Ваш гениальный план подставить Джеймса рушился из-за такой вот мелочи. К сожалению, Вы не услышали ответа Марии, что пенки на блюдце оказывается не было. Возможно, это спасло бы ей жизнь. Но обстоятельства сложились против нее и, улучив свободный момент до обеда, Вы или Линда подсыпали яд в посуду на кухне.
– Так значит пенки не было? Ничего не понимаю…– озадаченно спросил Роберт.
– Пенки не было, так как ее слопал кот Герцог, забравшийся в комнату Джеймса и Линды. Эдвард, припомни, ведь это твои слова: «Миранда принесла под мышкой орущего кота с хитрой и довольной мордой, вымазанной в сливках. Видимо успел нахулиганить на кухне» Только это были не сливки, а пенка от молока, – ответил Николас.
– Все это, конечно, интересно. Получился увлекательный, захватывающий сюжет для детектива на миллион долларов. Но как Вы объясните тот факт, что я сжигала письма доктора Альберта на кухне ночью и не сожгла вот это его письмо? – пришла в себя Линда, стремительно выхватила из посеребрённой сумочки письмо доктора Альберта с двумя скрещенными ключами в правом углу и демонстративно бросила его на стол.
Лучше бы она этого не делала… Вместе с тонким листком бумаги на белоснежную скатерть выпала и покатилась с жалобным звоном вдоль высоких бокалов, мимо десятка ошеломленных глаз маленькая стеклянная ампула, наполовину наполненная прозрачной жидкостью.
Доктор Альберт машинально схватил ампулу, осторожно отвинтил миниатюрную крышку, вдохнул содержимое и побелел, как полотно.
– Никотин, чистый алкалоид… Линда, что это значит? – не веря своим глазам, спросил он.
Но ответа уже не последовало. Линда не вынесла последнего удара и, как обычно, лишилась чувств – третий раз за эти дни. Прежде чем потерять сознание, она успела лишь произнести: «Альберт, это ложь. Нас подставили…».
Странно, но у всех, кто был свидетелем этой драматической сцены, не было страха, что они находятся в одной комнате с убийцами, подстроившими такой коварный, безупречный план. Была даже горечь сожаления, что такие прекрасные, достойные и уважаемые в светском обществе люди решились на такое низкое, подлое преступление.
Преступление во имя испепеляющей порочной страсти – довольно распространенный мотив. Острые грани любви доводят людей до убийства. Опасные грани любви…
Глава 25 Бессоница
Наступившая ночь в замке казалась ее измученным обитателям бесконечно длинной. Стрелки старинных часов будто застыли на циферблатах и не торопились приближать утро и новый день. Словно ночь могла даровать покой, а новый день был опасен новыми бедами.
Мало кто спал в эту ночь.