С этими доспехами было что-то не так. С виду обычные доспехи английского рыцаря восемнадцатого века, не самый ценный экземпляр. Довольно помятый шлем, изрядно потертые латы. И все же с ним явно что-то было не так. Этот рыцарь выделялся среди других не ростом, не комплекцией, не сохранностью. Он был НЕМНОГО ЧИСТЫМ. Только Елена, с ее безупречным вниманием к мелочам, могла это заметить. Почти весь он был покрыт недельным слоем пыли. Но с левой стороны железного нагрудника совершенно отчетливо виднелось несколько стертых полос. Кто-то недавно прикасался к этому рыцарю и оставил следы своего присутствия. Через неделю под слоем свежей пыли это было бы уже незаметно. А сейчас это очевидно.
Осторожно, стараясь не задеть чужие следы, она сняла и поставила на пол тяжеленный нагрудник из чистого листового железа. Опасливо заглянула внутрь. Плотная чернота. Но в ней что-то было. Что-то, затолканное в спешке вглубь полого пространства. Едва сдерживая подступающую к горлу тошноту, Елена вспомнила жуткую картину преступления в антикварном магазине на Оксфорд-Стрит.
Справившись с минутной слабостью, Елена решительно вытащила из черной зияющей дыры поношенное теплое пальто и дешевые зимние сапоги. Судя по размеру и состоянию одежды и обуви, они принадлежали женщине невысокого роста, хрупкого телосложения и скромного достатка. Елене не пришлось размышлять ни секунды. Она моментально соединила в уме эту странную находку с загадочным исчезновением горничной Агаты. Бедная девушка не покидала этот дом. Она стала еще одной жертвой беспощадного убийцы, а ее труп, скорее всего, скрыт где-то здесь, в доме или совсем рядом с замком. А одежду и обувь убийца спрятал, чтобы создать иллюзию, что девушка ушла из дома.
Гроздья гнева расцвели алыми пятнами на высоких скулах Елены. Ну как же так! Не уследила! Не уберегла! Не поняла! Не разгадала вовремя эту страшную игру, которую затеяло само Зло, вселившееся в человека. Она столько лет помогала полиции распутывать самые сложные и безнадежные дела. Она проводила долгие часы, заплетая и расплетая замысловатые сюжеты и коварные интриги на страницах своих книг. Но сейчас, в замкнутом пространстве, лицом к лицу с убийцей она оказалась бессильна! Она снова и снова ошибалась и не могла остановить череду смертей. Кто следующий? Следующей была она сама. Ее очередь посмотреть в глаза смерти.
Слезы бешеной злости брызнули из глаз. Какая же она дура! Высокомерная гордячка! Заносчивая эгоистка! Головокружительные успехи на стезе детектива-любителя и ошеломительные тиражи ее книг оторвали ее Я от реальности. Оказывается, она уже давно не интересовалась обычными окружающими ее людьми, их внутренним миром, их страданиями и мечтами, их страхами и сомнениями, их личными ангелами и демонами.
Книги, картины, музыка, шахматы, спорт заменили ей простое человеческое общение. Она давно утратила способность сочувствовать и сопереживать, разделять чужую радость и печаль, безошибочно и своевременно распознавать опасные роковые диссонансы в психическом состоянии окружающих ее людей. Она стала так далека от их нужд и проблем, что со временем ее способности к логике и анализу заменили ей элементарное понимание глубинных тайн чужой человеческой души.
Елена беззвучно задыхалась от пронзительного чувства вины.
Виновата перед Марией. Больше никогда ее шумные шотландские песенки не потревожат эти высокие бездушные каменные своды. Виновата перед Агатой. Больше никогда не озарится ее нежное девичье лицо мягкой застенчивой улыбкой.
Ах, если бы она поменьше увлекалась шахматными гамбитами, а почаще бы вглядывалась в людские сердца. Равнодушие к людям – вот что убило в ней желание и способность разбираться в психологических тонкостях людской натуры.
Где и когда она потеряла интерес к людям? Когда умирала от неизлечимой болезни бабушка и никто в мире не мог ей помочь? Когда большевики расстреляли на ее глазах соседей в кровавом тумане революции 1917 года только за то, что они остались преданы уходящему в небытие царскому режиму? Или когда погибли ее родители? Пропали без вести в синеве Карибского моря. И никто так и не смог объяснить, что произошло.
Все эти пережитые в далеком прошлом трагедии как будто заковали ее сердце в железную броню и отгородили от общества. Ей было хорошо в своем искусственно созданном комфортном и уютном мирке в Грин-Палас. За годы одиночества она научилась блестяще мыслить и анализировать, но совершенно разучилась понимать и чувствовать людей, которые встречались ей на пути…