— Белая Башня, — пояснила Аль, заметив, куда я смотрю. — Говорят, облака в самом деле порой спускаются до высоты её балкона. И там, наверху, тронный зал.
— Впечатляет, — прошептала Натэль.
— Это же легенда, — махнул рукой Иреас. — Легенды для того и сочиняются, чтобы впечатлять.
— Вот доберёмся и посмотрим, — задумчиво проговорил Рэймон, — так ли высоко сидел Белый Князь.
— Думаю, идти во дворец так или иначе придётся, — вздохнула Аллора. — Отчего-то не сомневаюсь, что Безымянная обосновалась именно там.
— Да уж, это точно, — криво улыбнулся Иреас.
После арки я ожидала от дороги чего-то нового. Всё-таки теперь город был совсем уже близко. Но вокруг были те же отвесные серые каменные стены, а под ногами — узкая дорожка, по которой можно было идти самое большее по двое. Хорошо хоть ровная и чистая, а не засыпанная острыми каменными осколками. Словом, я даже слегка разочаровалась. Совсем не так представляла себе окрестности большого города, столицы.
— Боишься? — спросила Натэль, пойдя со мной рядом.
— Да нет, — вздохнув, соврала я.
Темнело здесь действительно быстро. Не так уж далеко мы успели уйти, прежде чем стало сложно различать дорогу. Иреас усиленно крутил головой по сторонам, высматривая место для ночлега. Аллора делала то же самое, и я отчётливо видела, как она нервничает, хоть и старается этого не показывать.
— А я боюсь, — печально созналась Натэль. — Не нравится мне это место.
Видимо, всем магам оно не нравится. Не мудрено. Вот лично я не чувствовала совершенно ничего, но отделаться от тревоги не могла. То ли потому, что волновались мои спутники, то ли рассказанная недавно история не давала покоя. То ли просто давило приближение неизбежной развязки.
На ночь мы остановились в небольшой пещерке, носившей явные следы рукотворного улучшения. Уж каменные скамьи у входа точно появились не сами по себе. Видимо, когда-то это было местом отдыха путников. Вряд ли, конечно, здесь предполагалось ночевать, но времена и обстоятельства меняются.
Наспех поужинав всухомятку, не разводя костра, мы улеглись рядком. Только Аль осталась сидеть у входа. Никто не возражал — в этом месте не стоило пренебрегать ночным дозором. Иреас попросил разбудить его к полуночи, с головой накрылся плащом и засопел.
Пол в пещере оказался приятно ровным, но моему личному ночному отдыху это, к сожалению, не поспособствовало. Наоборот, я только больше вертелась с боку на бок, не в силах расслабиться и отвлечься от переживаний. В довершение всех бед заныла поясница, и прямо до слёз захотелось оказаться не в этом каменном мешке, а дома, на тёплой мягкой кровати. И чтобы никаких Безымянных, призраков и иже с ними. Честное слово, даже на ненавистное вышивание сейчас бы согласилась.
Аллора так и сидела неподвижно на краешке скамьи, чуть сгорбившись и глядя в ночное небо. Тихонько поднявшись, чтобы не разбудить спящих рядом со мной Натэль и Иреаса, я подошла и села на соседнюю скамью, напротив.
— Не спишь?
— Нет, — кивком подтвердила я и без того, кажется, очевидное.
— Переживаешь?
— Боюсь, что ничего у нас не выйдет.
— Брось. Не придумывай себе лишних страхов, их и без того хватает. Старайся лучше думать о будущем. Кстати, хочешь дам добрый совет?
— Давай, — согласилась я.
Всю жизнь терпеть не могла советы, особенно добрые. Нет, всегда старалась выслушать, а при случае и учесть, если и впрямь оказывались ценными. Но подобное вступление обычно не предвещало ничего хорошего, только очередную малоприятную правду. Потому и не любила.
— Если… когда мы выберемся, сделай правильный выбор. Забудь моего брата.
— Почему? — вырвалось у меня.
— Знаешь… — Аль сделала паузу, сглотнула и продолжила, — когда я сказала, что он любит тебя, я была совершенно серьёзна. Это так, я вижу. Но ты не будешь с ним счастлива, потому что он никогда не изменится.
— Что ж вы все так любите мерзавцем его называть?! — опять не утерпела я.
— А ты можешь возразить по этому поводу? — криво улыбнулась Аллора. — Просто вспомни, как он поступил с тобой и подумай, как он поступает с теми, на кого ему плевать. И сделай о нём правильные выводы. Он жестокий, расчётливый, самовлюблённый эгоист. Я люблю его, потому мне больно это признавать, но это так.
Я досадливо прикусила губу. Неприятно признавать, но Аль была, скорее всего, совершенно права. Кому, как не ей, знать своего брата? И уж если она, явно любящая сестра, так отзывается о том, кто явно всегда о ней заботился и старался защитить…