— Ну… — Михаил замялся, — нечто такое очкастенькое, «свёрнутое» по своей теме… короче, — «жертва компьютеризации».
— Вот-вот, — невесело усмехнулся Директор, — не все такие, далеко не все, но вы можете назвать среди них хоть одного по-настоящему физически подготовленного человека?
— Среди моих знакомых программистов всего двое. У меня нет данных, как таковых. Но те, что есть…
— Вот то то и оно. А какие ассоциации на слово «боец»?
— Вестимо какие. Груда мяса с отбитыми напрочь в период становления «личности» мозгами. Полная ограниченность на почве святой уверенности в собственной невероятной крутости и навороченности.
— Вот видите. И как ни прискорбно это признавать, но в данном случае ваши ассоциации достаточно стереотипны. То есть такие же представления и у большинства людей. И как у вас говорят… «дыма без огня не бывает»?
Михаил согласно кивнул.
— Вот в этом-то всё и дело. Мы перебрали миллионы личных дел, анкет, когда-то где-то пройденных тестов, медицинских освидетельствований… и среди всего этого изобилия отсеялись только три подходящие нам кандидатуры. Как оказалось — это очень редкое сочетание — отличные физические данные и интеллект.
— Даже у Сергея?
Михаил поинтересовался как-то так само собой, без задних мыслей, но Сам на это неожиданно развеселился.
— Да, — похохатывая ответил Директор, — даже у Сергея.
Но разделять проклюнувшееся веселье Самого Михаил не торопился. Хотя бы потому, что его явно собирались здесь ненавязчиво умертвить.
— Однако, — сказал он, — во время тестов я не прошёл ни одного на интеллект.
— Данные о вашем интеллекте мы получили из других источников. Это раз. Второе — тест с виртуальной реальностью — это тоже своего рода тест «на ум». Каждый из вас — и вы, и Сергей, и Антон — имел свои плюсы и минусы. Однако именно вам удалось так распорядиться своим потенциалом, что вы его успешно прошли. Это два… И три — только вы догадались, что врач-«кардиолог» подставной, и только вы проявили такую въедливость по интересующим вас вопросам. Остальные тоже, конечно, спрашивали, но не проявляли столь настойчивого упорства в своих попытках понять истинное положение вещей. Да и в конечном-то итоге, — неожиданно разозлился Сам, — неужели вы думаете, что мы вот так сразу, с бухты-барахты, решились взять человека со стороны?!
— Нет, я так не думаю. — Спокойно ответил Михаил. — Но если я всё-таки откажусь с вами сотрудничать? Вы меня под дулами своих игрушек туда запихаете?
— Конечно нет. — С некоторой даже печалью в голосе ответил Роджер, — Хотя не стану скрывать: если бы это было возможным выходом — я бы так и поступил. Но проблема здесь именно в том, что вы сами должны решиться на это. Иначе мы вас просто потеряем и всё. От этого не будет на самом деле никакой пользы — ни вам, ни нам.
— А с чего вы вообще взяли, что «Кокон» может замышлять что-то плохое? Вы ведь ничего наверняка не знаете. Может на самом деле он и не думает ни о чём таком.
— Хотелось бы верить… — всё так же печально ответил Сам, — но в него загрузили человеческие знания, человеческие понятия и ценности. А вы знаете, сколько в истории человечества было войн? Мы над подобными вопросами сразу как-то не задумывались… эйфория, всё такое…
— Свыше десяти тысяч, по-моему… Некоторые говорят даже около пятнадцати…
— Да, свыше десяти тысяч, вы правы. И это — ещё не считая единичных и групповых поединков, не считая побед подлостью и вероломством. Взять хотя бы победу Америки над Россией… простите, конечно, но объективная реальность говорит именно о том, что Россия побеждена. Но она побеждена не силой оружия, а хитростью, интригами и игрой на человеческих слабостях тех, кто, управляя этой великой державой, прогнил насквозь вместе с системой, которая и стала лёгкой жертвой в этой невидимой войне. Но войны настоящей-то и не было.
— Понятно, хотя и странно слышать подобное именно от вас. Но если я всё-таки откажусь?
— Тогда, — Роджер глубоко вздохнул, — вас отведут обратно наверх. Простите, но мы не можем вас отпустить с такой информацией на руках. Поэтому вам придётся «погостить» у нас пока… пока всё не решится.
— Ну зашибись! Час от часу не легче.
— Зря вы так заводитесь. Это только разумно.
— Ага. В смысле расхлёбывания последствий!
— Это эмоции. Не имеющие никакого конкретного отношения к той проблеме, что перед нами стоит.
На это Михаил только злобно зыркнул и отвернулся. Какое-то время в кабинете стояла тишина, после чего он сказал:
— Мне нужно подумать.
— Да, конечно, я понимаю. Сколько времени вам потребуется?
— Мне потребуется пара сигарет и десять минут.
— Так быстро? Вроде вопрос достаточно серьёзный…
— Если я ничего для себя не решу за это время, то у меня будет достаточно возможностей дополнительно поразмыслить «наверху», не так ли? — Язвительно поинтересовался он.
— Да, разумеется, — серьёзно ответил Сам, — я распоряжусь, чтобы вам принесли сигареты и пепельницу.
Роджер встал и вышел из кабинета. Спустя буквально минуту в кабинете появился человек с сигаретами, зажигалкой и пепельницей. Положив всё принесённое на стол, он развернулся и молча вышел. А Михаил подкурил одну из сигарет и, развалившись в кресле поудобней, вытянул ноги и погрузился в нелёгкие раздумья. Пепел он при этом стряхивал прямо на пол, со злорадным удовлетворением глядя на невостребованную пепельницу.
Глава 2. Запуск
Михаил на самом деле схитрил. Время, что он попросил у директора, было ему нужно не для того, чтобы подумать, а для того, чтобы внутренне смириться с идиотичностью происходящего. А решение… решение он принял ещё до того, как самый главный в Центре человек покинул кабинет.
Глубоко затягиваясь, он постарался отогнать от себя все мысли вообще и, для начала, успокоиться. И дать своим мыслям просто побродить неподалёку в пространстве, выдёргивая их по порядку обратно в сознание.
Итак, на основе выданной ему информации получалось, что путь у него один — в сканер. Можно, конечно, и отказаться и, отбыв «наверх», спокойно ждать до чего додумается «Кокон». Но в том-то и вся загвоздка, что просто пассивно ожидать Михаил не мог. Если верить директору… а не верить ему причин как-то не находилось, то получается, что их технологическое чудо определённо представляет серьёзную опасность. А если так, то лучше попытать счастья и попытаться решить поставленную перед ним задачу, чем нирванически ждать, пока за тобой не прибудут ангелы. Н-да… Задачка.
Вот и всегда он так. Как только возникает проблема, он всегда старается тут же, бодрым кавалерийским наскоком, её решить. И просто терпеть не может ожидания чего-либо и неопределённости, предпочитая нырять в омут с головой, а не ожидать, когда судьба соизволит повернуться к нему передом, а не тем, чем зачастую повёрнута к людям. Только вот сейчас ставки весьма и весьма высоки.
Если он не полезет в сканер, то когда «Кокон» окончательно сбрендит, он будет просто одной из овец, обречённых на заклание. А на то, что этот полоумный компьютер свихнётся окончательно, очень даже похоже. Достаточно посмотреть на Роджера. Уж кто-кто, как не он, знал своё детище.
А если полезет, то у него сразу появляются две возможности. Первая: погибнуть молодым и красивым, пройдя по пути первых четырёх попытавшихся, и вместе с ними проложить дорогу всем остальным. И вторая: справиться с задачей и стать… героем. Никому не известным героем, поскольку даже при удачном раскладе Центр вряд ли станет афишировать то, что весь мир по их вине чуть не покрылся медным тазиком. Зато денег обещали… Тьфу ты, чёрт…
Можно наглухо отказаться в расчёте на то, что Центр найдёт более подходящего для этого дела человека, но, опять же, похоже, что мегаорганизация исчерпала свои лимиты и сейчас делает отчаянную, решающую ставку. Но почему именно он? «Почему именно я?» — этот вопрос вновь и вновь звучал в его голове, возвращаясь с параноидальной настойчивостью. «Ну какой я к чёрту спаситель мира? Тоже мне, супермэн хренов нашёлся… Бред какой-то…» Роджер говорил, почему именно он, но Михаил чувствовал в его словах некое несоответствие, которое сейчас и пытался определить.