Он похлопал себя по груди, при этом звук получился явно не таким, как если бы он хлопал себя именно по груди. Видя, что Михаил этим заинтересовался, он опять пояснил:
— Бронежилеты наши сделаны из этого же материала. Сверхлёгкие, гибкие такие, что их, как видишь, умудрились стилизовать под обычные рубашки, и при этом чертовски прочные. Если мне в грудь сейчас выстрелить даже из АК-47, того самого, который на 7,62, я даже не покачнусь.
— Ни фига себе… — Только и смог ответить Михаил, — Теперь понятно — откуда пошли легенды о бессмертных в Силах Союза.
— Ну да. — Согласился Андреев. — Есть для ведения полномасштабных боевых действий и шлемы, и штаны и всё вообще, полный бронекомплект. Многие за них готовы заплатить поистине бешеные деньги.
— А Центр вроде же торгует своими разработками?
— Только теми, которые не могут быть сразу и непосредственно использованы в милитаристских целях, — усмехнулся полковник, — а правительства Центру — не указ. Его построили на определённых условиях и одно из этих условий — право Центра выбирать пункты и статьи внешнего сотрудничества с кем-либо.
Михаил кивнул, выражая понимание. Но больше всего его поразило то, что вокруг стояла зима, и тайга вокруг Центра вся покрыта снегом, но в пределах Периметра всё зеленело, как жарким летом. Этой мысли Андреев не «прочитал», поэтому Михаил спросил его.
— Климатизаторы нового поколения. — Ответил тот. — Я не знаю, как они работают, но в самом Центре и на его поверхности поддерживается постоянная температура в 22 градуса.
Полковник опять глянул в иллюминатор.
— Заходим на полосу, лучше сядь и пристегнись. — И, усмехнувшись: — Скоро я тебя сдам тем, кто всё тебе объяснит.
Полковник ушёл по коридору, вероятно в кабину пилота, а Михаил последовал его совету — сел и пристегнулся. Два амбала всё также сидели по другому борту. Тут у Михаила возник один вопрос и он спросил одного из них:
— А на вас тоже эти многоумные бронежилеты?
— Разумеется. — Вяло ответил один из них.
— А как же я тогда того-то, заправилу вашего, с ног-то свалил?
— Бронежилеты останавливают пулю, нож и вообще всё, что несёт непосредственную угрозу жизни. Я не знаю, как они «понимают» — что опасно, а что нет, но на обычные удары они не реагируют.
— А-а-а… спасибо…
Ответ его вполне удовлетворил, и он опять потерял к ним интерес. Его сейчас гораздо больше интересовало, что будет дальше, а не что было в прошлом.
И вот шасси коснулись полосы, самолёт замедлился и срулил в замаскированный до неприметности ангар. Михаил отстегнулся, и тут же появился Андреев.
— Ну всё, — сказал он, — пошли передавать тебя из рук в руки.
— Пошли, — ответил Михаил. Поднялся и пошёл за полковником. Позади затопала охрана.
Открытый люк, площадка-подъёмник, и вот они уже на земле. Вернее на полу. Их уже встречали. Три человека стояли неподалёку и с интересом разглядывали Михаила, пока живописная группа следовала к ним. Люди были в белых халатах, как врачи. Впрочем, они ими и оказались, как выяснилось позже. А в тот момент полковник, отчитавшись по всей форме, передал им Михаила и все сопутствующие документы. Врачи представились ему и сказали, что теперь он должен идти с ними. Объяснять причины они тоже не торопились. Когда полковник уже уходил, Михаил задал ему ещё один вопрос:
— А если сюда ядерной бомбой хлопнут?
— Какой ты любознательный. — Усмехнулся тот, но ответил: — Ближайшие к нам помещения находятся под нами на расстоянии 50 метров. Разумеется, все они «упакованы» снаружи в наш чудо-материал. Так что пожертвуем мы только находящимися сверху парками и аллеями. Даже этот самолёт, на котором мы прилетели, сейчас отправят глубоко вниз. — И после этого он, обращаясь уже к встретившим Михаила врачам, сказал: — В преферанс с ним не играйте.
Затем полковник и его гвардия отбыли в одном им известном направлении, а Михаил в тёплой компании последователей Гиппократа отправился в недра Центра. То помещение, куда его привели в первую очередь, оказалось на глубине 75 метров под землёй. Так для него начался этот кошмар.
Глава 4. Тестирование
Место, куда его определили для начала, оказалось медицинским сектором. Там он и провёл последующие семь дней. Там жил, там питался и вообще. При этом оказалось, что объяснять ему причины его присутствия здесь тоже никто не собирается. На вопрос: «На кой?» Ему ответили: «Надо». Причины ему объяснят позже, если он пройдёт тесты.
И вот чего ему хватило за эту неделю, так это тестов. За эти семь дней он прошёл столько тестов и сдал столько анализов, сколько не проходил и не сдавал за всю свою предшествующую жизнь. Он даже спал облепленный разного рода и назначения датчиками, и уже начинал забывать, когда было иначе. Его крутили в центрифуге, роняли с большой высоты, заставляли бегать, крутить педали и поднимать в разном режиме тяжести. И всё это веселье сопровождалось постоянными сдачами анализов. Ему скармливали разную гадость и кололи всякой дрянью. После чего опять шли тесты и анализы.
Но имелся во всём этом великолепии и один светлый момент. Настал день, когда он его обязали пройти финальное обследование у кардиолога. Кардиологом же оказалась весьма смазливая дамочка, недавно начавшая, судя по юному возрасту, практику, но почему-то оказавшаяся в таком серьёзном заведении, перед которой он и предстал в костюме Адама. И вот дамочка, узрев его в натуральной красоте, как-то странно улыбнулась и стала нежно возить по нему стетоскопом, другой рукой в то же время приобняв его за плечо, как бы для удобства. Неизвестно только, за каким удобством она прижалась к нему чуть ли не всем телом. А неподалёку, за стеклянной стеной, сидели два доктора, следящие за показаниями датчиков.
— Пульс подскочил… — Обращаясь к своему коллеге, произнёс один.
— Да? И с чего бы это? — Широко ухмыльнувшись, ответил тот.
Но вот окончательный осмотр завершили, и настала благословенная минута, когда всё навесное с Михаила сняли. Улучив момент, он шепнул кардиологу, подкрепив слова своей самой обаятельной улыбкой:
— Наверху, говорят, чудные аллеи и парки, а я ещё ни разу этого не видел. Вы не покажете мне сегодня вечером местные достопримечательности?
Кардиолог на это опять странно улыбнулась, но ответила-таки:
— Я зайду за тобой.
Вечером действительно состоялся выход на поверхность. Михаил чертовски радовался случаю снова увидеть синее небо и вдохнуть полную грудь настоящего, а не стерильного воздуха. Пахло хвоей и травой. И женщиной. Гуляя по чудному парку, он приобнял мадам за талию. Мадам не сопротивлялась и даже сама приобняла его. Так, в обнимочку, они и оказались на берегу искусственного пруда, о котором сказать «искусственный» можно было, только зная, что это на самом деле так. Смеркалось. Но это неважно. Важно то, что на берегу тщательно изготовленного озерца, в кольце суперсверхнепробиваемых стен, на территории легендарного и таинственного Центра, Михаил провёл одну из самых своих незабываемых ночей.
«Домой», под землю, они вернулись только под утро. Усталые и счастливые. В другом бы месте, да в другое время… Хотя о чём речь. С такими женщинами мужчины предпочитают только встречаться. А вот женятся на других. Но они об этом не думали и не хотели думать. А зачем?
И, как только открылись двери лифта, привезшего их на нужный уровень, так они нос к носу и столкнулись с самым что ни на есть главным тамошним врачом. Встреча явилась неожиданной и от этого ещё более неприятной.
— Вы, — начал врач, обращаясь к Михаилу, — прошли все необходимые тесты, и уже сегодня я мог бы передать вас дальше, но, в виду того, что вы оказались весьма беспокойным подопечным, этот день мы решили полностью отдать вам для отдыха. Идите к себе и постарайтесь хорошо выспаться и отдохнуть. Завтра у вас будет ещё одно испытание. Не из самых лёгких.
— Хорошо. — Ответил ему на это Михаил, после чего демонстративно приобнял мадам и с особым смаком её поцеловал. При этом главного врача, дядю весьма строгих правил, передёрнуло, а Михаил шепнул даме: — Ещё увидимся.